Теперь она просила Бога не только за Кэрол, но и за ее еще не рожденного ребенка, молясь, чтобы стрессы и лечение в психиатрической больнице не повлияли на его здоровье. Пока никаких отклонений в развитии замечено не было, и мать, и ребенок казались вполне здоровыми, не вызывая у докторов никаких опасений. А на бесконечные вопросы встревоженной Куртни врачи в ответ хмурились и качали головой, говоря, что на все воля Божья…
Находясь в госпитале, Кэрол часто думала об Элен. Только теперь, едва не очутившись в том же положении, что и мать, когда судьба Элен так близко соприкоснулась с ее судьбой, и они стали походить между собой, она поняла мать и простила. Простила ей все. Потому что теперь и ее, Кэрол, руки в человеческой крови. И ее коснулся страшный недуг, недуг, превращающий человека в чудовище. Обе они убийцы. Обе познали на себе, что такое психиатрическая клиника. Ведь и с Кэрол могло случиться тоже, что с Элен, если бы вовремя не вмешался Джек, разглядев ее слабеющий рассудок, ее зарождающуюся болезнь, и не спас ее. А Элен была одна в этом мире, и некому было спасти ее. Кэрол ощущала невыносимое чувство вины за то, что столько лет не могла понять и простить, что оставила ее одну, наедине со страшной болезнью.
Вспоминает ли ее мама? Скучает ли? Хочет ли увидеть, узнать, какой она стала, как живет? Раскаялась ли в том, что была так жестока и холодна с дочерью, что отвергала ее и ненавидела? Или же Элен возненавидела ее еще больше? Эти вопросы уже давно мучили Кэрол и не давали ей покоя. Был только один способ, очень простой, узнать ответы. Но девушка боялась. Боялась слов, которые могла сказать ей мама, боялась увидеть горящий прежней ненавистью взгляд. Боялась снова быть отвергнутой.
Долго она не могла решиться, но теперь, когда мир вокруг нее вдруг так изменился, посветлел, потеплел, ей захотелось поделиться этим светом и теплом с той, роднее которой быть не может никогда — с мамой. Появилось непреодолимое желание обнять ее, сказать, как сильно ее любит, что всегда о ней думала и никогда не забывала, попросить прощение за то, что отреклась от нее. И быть может, услышать слова раскаяния и любви от нее. Перевести Элен в госпиталь, в котором лечилась сама. Тогда они будут рядом, смогут постоянно видеться и общаться. Загвоздка состояла только в том, что этот госпиталь был элитным, а потому и очень дорогим. На содержание его постоянных пациентов уходили целые состояния. Но в сердце Кэрол зародилась болезненная и мучительная мечта поместить маму именно туда, отдать ее в руки лучших специалистов, которые могли бы, возможно, облегчить ее болезнь, если ее невозможно было вылечить. Хотела, чтобы маму окружали роскошь и комфорт, которых никогда не было в ее жизни, вежливые и обходительные врачи, чтобы о ней заботились, помогали. Хотела внести хоть немного света в ее мрачную безрадостную жизнь, облегчить ее, насколько только это было возможно. Пусть ее мама никогда уже не будет счастливой, но, по крайней мере, не будет ощущать себя всеми отвергнутой и никому не нужной. Будет знать, что ее дочь рядом, заботится о ней, любит и никогда больше не оставит.
И Кэрол начала осторожно расспрашивать Джека, что нужно делать для того, чтобы перевести больного из одной больницы в другую. Позвонила в госпиталь, чтобы узнать, какая требуется сумма на содержание и лечение их пациентов. Она сделала это украдкой от Джека, но ее старания оказались бесполезными. Он понял, что она хочет еще до того, как она закончила свой вопрос относительно того, как осуществляется перевод больных. Он ответил, но не поинтересовался, почему ее это интересует. И Кэрол наивно подумала, что он не придал ее вопросу никакого значения, и вообще о нем забыл. Но это не он забыл, а она не подумала, что рядом с ней человек, который настолько хорошо ее изучил, что со своей удивительной проницательностью без труда угадывал ее мысли, мог запросто предугадать ее действия. Хорошо это или плохо, Кэрол еще не знала. То, что от Джека ничего невозможно было утаить, пока только восхищало ее, и она не видела в этом ничего плохого, потому что ничего не собиралась от него скрывать.
Когда она сказала ему, что хотела бы навестить мать перед свадьбой, он отреагировал с таким видом, будто ждал этого.
— Я могу тебя сопровождать, если хочешь, — предложил он.
Кэрол благодарно улыбнулась. Он знает, что она боится. И не только разочарования. Он или догадался или смог разглядеть ее смертельный страх перед собственной матерью, страх, который жил в ней всегда. Если он будет рядом, Кэрол не будет бояться, что Элен причинит ей зло или вред. Ведь может оказаться так, что безумица все еще жаждет расквитаться с ней, и Кэрол не могла об этом не думать, отчего ее начинали одолевать детские страхи, порожденные жестокостью и ненавистью этой женщины.