— Кем она была? — поинтересовался мужчина, забирая хрустальную чашу.
— Не столь важно, кем она была, сколь то, сколько она знала. Ее кровь поведала мне о вещах, которые меня сильно обеспокоили.
Танис сделал несколько глотков, смакуя нежный солоноватый вкус, а потом застыл, позволив нескончаемой череде воспоминаний пройти по его венам. Перед глазами замелькали картины прошлых лет — память, не представляющая для него особой ценности, пока не появились устрашающие фрагменты охоты на оборотней, вылазки в замок Франкенштейна, сотни склизких коконов, подвешенных к потолку, пылающие молнии на вершине башни, и человек, распятый на стальном ложе.
— Вы понимаете, кому Вы бросили вызов? Это война на два фронта!
— А ты понимаешь, что, не сделай я этого, само существование других кланов стало бы невозможно. Его соратники не так малочисленны, как всем кажется, но ты хоть представляешь, чтобы случилось с нами, сумей он воплотить в жизнь этот план?
— А Вы хоть представляете, что это открытый вызов, нарушающий догмат о невмешательстве в жизнь других кланов, который столетия назад утвердили на Великом вече? Амелия подтвердила…
— Неужели ты, так же как Крэйвен, наивно веришь в то, что, собрав армию, Дракула продолжил бы сосуществовать в мире с остальными? Обретя мощь, он просто раздавит нас.
— Его мощь и так неоспорима, а мы не выдержим войны с ликанами и межклановой распри одновременно!
— После последней охоты оборотни разрозненны. Они расползлись по горам и в страхе зализывают раны; чтобы собрать их понадобится не один месяц.
— Но если Дракула решит призвать их?
— У него просто не будет на это времени. Монстр нужен ему сейчас. Он вынужден будет действовать теми силами, которые у него есть — это наше преимущество.
— Где сейчас это чудовище? — поинтересовался Танис.
— Его отвезли в убежище в горах.
— И Вы хотите, чтобы я воссоздал этот механизм и, используя монстра, завершил эксперимент? Но зачем? Дракула хотел оживить детей, но мы…
— Так же мертвы, как и они! — перебил его Виктор. — Скажи, почему вампиры пьют кровь? Почему боятся солнца?
— Кровь – это единственный источник пищи, а вместе с ней и нашей силы. Что касается страха перед светом, то эта история берет свои истоки из библейских сказаний о Каине — прародителе всех вампиров. За грех братоубийства он был проклят Богом, обречен на вечное скитание во мраке ночи, а солнце олицетворяет лик Божий и лишь единицы, дети Тысячелетий, способны противостоять этому проклятию.
Виктор молчаливо слушал его, все больше закипая от злости при каждом его слове. Он, будучи одним из Древних — старейшиной клана, прекрасно знал все эти легенды, но, зная лукавый ум Таниса, рассчитывал услышать от него совсем иной ответ.
— Довольно этих бабушкиных сказок! — прорычал он. — Ты ученый, так прекрати рассуждать, как священник. Мы — живые мертвецы, так объясни: зачем нужна вампиру кровь с научной точки зрения?!
Танис слегка помедлил, очевидно, тщательно подбирая слова, чтобы не вызвать у своего собеседника очередного приступа раздражения, но, сделав глубокий вдох, решился облачить свои предположения в слова:
— Наши сердца не бьются, а значит для поддержания естественных процессов в организме нам нужна чужая, обязательно свежая кровь. Наши тела не в состоянии усвоить и самостоятельно переработать многие элементы — в этом нам помогают люди. С помощью их крови мы восполняем дефицит необходимых для жизни веществ.
— Но какое вещество наши тела не в состоянии усвоить вместе с их кровью? Благодаря этому они могут переносить свет, а мы нет, — протянул Виктор, буквально пожирая своего собеседника взглядом.
— Дефицит железа! Серебро!!! — Танис подскочил так, будто сделал какое-то важное открытие. — Из-за того, что наши тела не могут усваивать их, мы получаем солнечные ожоги! Чем реже вампиры появляются на солнце, тем сильнее оно обжигает бледную кожу. Для Древних вампиров свет был просто неприятен, но они могли его терпеть. Со временем по наследственному признаку, передаваясь из поколения в поколение, дефицит все более усугублялся, и солнце стало для нас смертельным. Те, кто смогли вкусить крови детей Тысячелетий, вампиров первого поколения, обрели большую силу, а вместе с ней и способность сопротивляться свету!
— Видишь, если забыть про старые легенды, всему можно найти логическое объяснение! Значит, чисто теоретически, если наш организм будет сам себя обеспечивать этими веществами, мы сможем побороть то, что все считают проклятием, но для этого нам нужно живое сердце, бьющееся в нашей груди, несущее по венам кровь. Мы наполним кровью людей наши тела и заставим биться сердца. Тогда, возможно, мы сможем сделать шаг, чтобы избавиться от страха перед светом, ибо в живом организме можно восполнить дефицит иначе, нам не понадобится кровь. Дракула всего лишь хотел вдохнуть жизнь в своих детей, ибо он вампир первого поколения, и то, что является для нас проклятием, причиняет ему лишь неудобство. Мы же пойдем дальше! И если наша затея будет иметь успех, мы станем доминирующей формой жизни! Сохранив все свои способности, мы избавимся от слабостей, станем непобедимы! — с восторгом, вселяющим ужас в душу своего собеседника, произнес Виктор.
— Это только теория, причем достаточно слабая, — возразил Танис, пытаясь собрать воедино все то, что только что увидел и услышал. Зная про одержимость вампира, он не стал напрямую критиковать его затею, понимая, чем подобные слова могут для него обернуться. Действительно, в словах старейшины была определенная логика, но сейчас это была лишь идея, на воплощение которой могут уйти месяцы, а то и годы, при этом далеко не факт, что им удастся достигнуть желаемых результатов. Даже если у него получится «завести» мертвое сердце, не было уверенности в том, что это поможет избавиться от страха перед солнцем. А враг в своих исследованиях явно преуспел и медлить не станет. Дракула непременно решит забрать монстра, а значит, конфликт неизбежен.
— Но это теория жизни! Твои опасения мне понятны, однако если нас постигнет неудача, потери будут не так страшны, как в том случае, если у Дракулы получится оживить своих пищащих тварей — ибо мы утратим свободу! Мы рискуем в обоих случаях — годом раньше или годом позже… для тех, кто живет века — ничтожный срок!
Это, пожалуй, был самый разумный и самый весомый аргумент. Танис не был наивным и прекрасно понимал, что, оживив потомство, Дракула не станет делиться властью, а значит, война неизбежна. Погибнут сотни, а то и тысячи, если же бой случится сейчас, возможно, получится обойтись малой кровью.
— Хорошо, я сделаю, что смогу, но мне нужна лаборатория, — проговорил он.
— Я уже отдал необходимые распоряжения. Через неделю все будет готово, и ты отправишься туда вместе с монстром! — заключил Виктор, явно довольный исходом беседы. В этот момент в комнату зашел Крэйвен, бросив на Таниса уничижительный взгляд. Он никогда не питал уважения к ученому, считая его позором клана, ибо столь убогое, по его мнению, существо не могло называться вампиром. И хотя сам он никогда не отличался особой доблестью или мудростью, его непомерная самооценка неизменно поднимала его в собственных глазах, заставляя с презрением смотреть на тех, кого не считал себе ровней.
— Я предупреждал, что не желаю, чтобы нас беспокоили! — гневно заметил Виктор.
— Девушка… — опуская глаза, процедил вампир.
— Что еще приключилось?
— Она мертва!
— Что ж, самое время, — с ухмылкой заметил Виктор, — избавьтесь от ее тела до возвращения Селин. Я не хочу лишних вопросов.
Крэйвен молча кивнул и направился к выходу, но голос Виктора, прогрохотавший за спиной, заставил его остановиться:
— Постой, она же все-таки была охотницей на вампиров, и тот факт, что она осмелилась бросить вызов нашему врагу, ничуть не уменьшает ее вины. Выкиньте ее тело на площадь ее родного захолустья в назидание остальным. Пусть каждый знает, что бывает с тем, кто осмеливается бросить вызов бессмертным. К тому же, если у нее появятся такие же самоотверженные и глупые последователи, это может сыграть нам на руку. Ведь лишь один вампир правит балом в Трансильвании, а значит, и вина за сей поступок падет на него. Может, им удастся на время занять его мысли, — с ухмылкой бросил Виктор, мечтательно посмотрев на своих товарищей.