— А ты стал сильнее с нашей последней встречи, — сквозь зубы прошипел Мираксис, отражая удары вампира.
— Мармирия передала с кровью мне свою силу, — отозвался граф. — Они ждут тебя… в Ониксовом замке. — При этих словах серые глаза Мираксиса запылали гневом, но эмоции быстро улеглись в его душе, а лицо снова приняло бесстрастное выражение.
Тем временем Анна и Селин изо всех сил пытались прорваться к дверям, которые караулили десятки вампиров. Выхватив из корсажа небольшие серебряные клинки, девушки в прямом смысле прорубали себе дорогу, пока не оказались в самой гуще схватки. Будто руководствуясь чужим приказом, толпа затихла, окружив своих спасительниц смертельным кольцом, но в тоже время оставляя место для схватки.
Принцесса устремила свои изумрудные глаза в пустоту, пытаясь выхватить их сотен лиц тех, кто осмелится бросить им вызов. Несколько вампиров, заметно сильнее тех, с которыми они встречались прежде, выступили вперед, сверкая окровавленными клыками.
— Как жаль портить столь милые мордашки! — прошипел один из них, почти потеряв человеческий облик. Девушки отступили на несколько шагов, но тут же почувствовали, как им в спину упираются руки людей, контролируемых чужой волей. Они преградили им путь к отступлению, против желания вынося смертный приговор своим спасительницам.
Вампирши сделали несколько шагов вперед, по щиколотку утопая в пролитой крови, то и дело спотыкаясь о тела повергнутых людей. Вновь воцарилась молчаливая тишина, которую нарушал лишь лязг мечей Дракулы и Мираксиса. Девушки тоже выжидали, предоставляя своим соперникам право нанести удар первыми.
— Вынимайте мечи и сражайтесь, — прокричал седовласый вампир, стоящий на небольшом пьедестале. Видимо, он и контролировал толпу, мысленно лишая людей воли.
Стражники набросились на девушек, сверкая глазами, подобно диким зверям, вышедшим на охоту. Селин ловко увернулась от удара, полоснув своим клинком нападавшего. Поднеся к груди ладонь, он в ужасе схватился за грудь, рана не спешила затягиваться. Не раз этот стилет спасал ей жизнь, не раз его роковые удары приносили смерть врагам. Метеоритный камень окрасился кровью, сияя при свете люстры зловещим светом. На коротком шаге девушка взмахнула клинком: лезвия схлестнулись и разошлись звенящими жалами. Следующий удар пришелся в пустоту. Противник отскочил в сторону, но, споткнувшись о труп, рухнул на мраморный пол, получив несколько сокрушительных ударов в сердце.
Анне повезло куда меньше. Ей пришлось сражаться сразу с двумя противниками, наносящими удар за ударом, благо укороченная ножом юбка не сковывала движения. Не единожды принцесса теряла человеческий облик, пытаясь воспарить под купольные своды театра, но враги повисали на ее крыльях, прижимая к земле.
— «Не смей падать! Падение – это смерть, они не дадут тебе подняться», — неустанно твердила она себе, отражая удары, сыплющиеся на нее. Острый клинок вонзился ей в бок, кровь обагрила изумрудный наряд, и девушка начала оседать вниз под гулкие крики толпы. Противник, воспользовавшись ее слабостью, кинулся к ней, но в последнем порыве, собрав волю в кулак, девушка сжала рукоять серебряной трости Дракулы, распоров нападавшему грудную клетку от ключицы до пупка. В ту же секунду стальная хватка сомкнулась на ее шее — потеряв землю под ногами, девушка встретилась с желтыми глазами второго вампира. Он притянул ее к себе, обнажив клыки, и уже собирался впиться ими в голубую венку, выступившую из-под мраморной кожи, но Селин, накинувшаяся на него со спины, перерезала тому горло.
Кровь фонтаном выбилась из отсеченной шеи, и голова с покинувшими орбиты все еще горящими глазами и спутанными рыжими волосами, липкими от крови, упала к ногам принцессы. Откашлявшись, она пнула ее изо всех сил, и та, кувыркаясь в воздухе, полетела по коридору, с противным шлепком отлетев от стены. Девушка зажала рукой кровоточащую рану, тут же почувствовав, как она постепенно затягивается тонким слоем кожи. Воистину кровь Дракулы, текущая в ее жилах, творила чудеса, заметно ускорив метаболизм и выносливость.
— Взять их! — прохрипел старик, подчинивший себе толпу. Тут же сотни людей, стоявших подле них, начали сжимать смертельное кольцо, цепляясь за девушек своими руками, раздирая их одежду, царапая кожу, не давая взлететь, готовые разорвать их на куски. Как бы ни велика была сила и ловкость вампиров, противостоять сотням в постоянной давке не могли и они. Несчастные пробовали защищаться, уже не отделяя смертных от своих врагов, пытались отмахнуться кинжалами от протянутых к ним потных ладоней. Отрубленные конечности то и дело покидали своих владельцев, но загипнотизированные люди, будто не чувствуя боли, надвигались на них со всех сторон.
— Нужно убить его! — прошипела Анна, пытаясь оттолкнуть мужчину, выбившего оружие из ее ладони и зажавшего ее в кольце сильных рук.
На вид ему было не больше двадцати пяти лет, но в карих глазах, затуманенных магией, принцесса увидела душевную борьбу и сопротивление, с которыми он пытался противиться чужой воле. Он будто бы просил у девушки прощение за то, в чем не был виноват.
Слегка подпрыгнув, Селин с размаху метнула стилет в седовласого вампира, чувствуя, как десятки рук повисли у нее на плечах, пригвоздив к полу. Она не видела того, что произошло после, но толпа стихла и расступилась, оставив девушек лежать в кровавом болоте на горе мертвых тел. Раскрыв глаза, вампирша увидела осевшего на пол мага, потерявшего свою власть над толпой.
— Бегите, — прокричала она, распахивая двери концертного зала. Неконтролируемым потоком обезумевшая толпа устремилась вперед, сметая со своего пути все преграды, захлестнув девушку в этом смертельном водовороте, унося вслед за собой. В давке гибли десятки, а то и сотни человек. Они падали и больше не поднимались, превращаясь в подстилку для тысяч ног, ступавших по ним. Каким-то чудом Анне удалось прижаться к стене и, ухватившись за выступающий барельеф, подтянуться к ложе, откуда открывался вид на весь партер.
Ван Хелсингу тоже пришлось несладко: едва спрыгнув с балкона, он угодил в самую гущу кровавой бойни, сражаясь сразу с несколькими соперниками. Это была война, настоящая бойня, а он был непревзойденным мастером таких сражений. На поле брани действовали совсем иные законы, несравнимые с одиночными дуэлями, а потому у него было явное преимущество перед теми, кто пытался с мечами наброситься на него. В ограниченном пространстве не было места ни для замаха, ни для удара, а потому ему не составило особого труда отразить первые атаки нападавших, замертво рухнувших у его ног.
Окинув мимолетным взглядом картину боя, охотник быстро оценил ситуацию. Анна была в относительной безопасности, найдя укрытие на балконе; Дракула схлестнулся с Мираксисом и пока не спешил сдавать свои позиции, но где была Селин? Как ни старался, Гэбриэл не мог найти ее небесных глаз, озарявших своим светом мрак, окружавший их.
— Селин, — прокричал охотник, но лишь лязг мечей и гул выбегающей толпы стал ему ответом. Мужчина кинулся туда, где в последний взгляд видел ее, но взгляд невольно застыл на подмостках, где кипела судьбоносная схватка всесильных вампиров.
Оба противника устремились друг к другу одновременно, меч и ятаган встретились в яростном ударе, скользнули друг по другу до рукоятей. Дракула попытался вывернуть меч, но от резкого движения и сам не удержал свое оружие — оба клинка вылетели из рук сражающих, со звоном рухнув на пол. Мираксис даже не успел понять, как такое могло произойти, как получил мощный удар в челюсть. Десятки огненных искр взорвались в его голове, не помогла даже сила Древних — столь могуч и сокрушителен был удар. Всю массу тела, всю праведную ярость вложил граф в этот, возможно, последний в жизни удар. Мираксис потерял равновесие, споткнувшись о рукоять собственного меча, и повалился на пол.
Не успел он вскочить, как Дракула одним прыжком уселся на него, прижимая к холодным плитам, занося над головой наставника священный ятаган.
— Отправляйся в ад, мерзавец, — прошипел он, с ненавистью выплевывая каждое слово. Клинок был занесен, и граф не собирался медлить или щадить своего злейшего врага. Мираксис не закрыл глаза, не молил о пощаде, лишь улыбнулся своей белоснежной улыбкой, обнажая клыки.