— Довольно, — проговорила Селин, протягивая ему шелковый платок. — Уверен? Обратного пути не будет!
— Да! — коротко ответил он.
Как только теплая кровь коснулась ее губ, многочисленные неупорядоченные видения замелькали перед ее глазами. Его прошлое открылось перед ней, как раскрытая книга. Месяц назад, год назад, два года, три… но то, что произошло потом, поразило ее сильнее, чем молния. Перед ее взором пронеслись картины далекого прошлого, сражения минувших эпох, истории любви, боли, предательства и смерти, случившиеся более четырехсот лет назад, а потом все стихло, оборвалось так, будто из книги вырвали несколько страниц, хранивших кульминацию этого захватывающего повествования.
— Это поразительно, если бы я не видела этого собственными глазами, то никогда бы не поверила, что такое возможно.
— Что ты видела? — не удержавшись, спросил он, буквально пожирая свою спутницу глазами.
— Я видела историю. Вы творили ее вместе.
— Вместе с кем?
— С Дракулой. Вы были с ним лучшими друзьями, соратниками, бок о бок сражались с ним за независимость этих земель, не раз спасали друг другу жизни, вы даже совершили обряд кровавого братания! Стали кровными братьями, вот, взгляни, — схватив запястье его левой руки, на которой до сих пор остался глубокий шрам, проговорила она. — Это языческий обряд, таящий в себе глубокую сакральную суть, который совершают воины, чтобы кровью скрепить свои клятвы верности друг другу.
— Это глупости! Дракула жил четыреста лет назад, не хочешь же ты сказать, что я бессмертный!
— Этого ответа у меня нет. После его смерти твоя жизнь окутана тайной, будто чужая воля сокрыла эти воспоминания.
— Его смерти?! Но что с ним случилось?
— Ты убил его! Так перстень попал к тебе! Единственное, что я не могу понять, так это то, почему он не сопротивлялся!
— Ты хочешь сказать, что я убил безоружного? — сделав еще несколько глотков, с негодованием спросил Ван Хелсинг.
— Я хочу сказать, что он позволил тебе себя убить, — заключила она, прикрыв своей ладонью его руку.
— И ты хочешь, чтобы я поверил всему этому бреду? Происходящее сейчас все равно, что самое тяжкое похмелье! Зачем? Зачем мне убивать его тогда? Что произошло?
— Тебе о чем-нибудь говорит имя Изабелла?
— Нет, — проговорил он, но тут же почувствовал, будто чья-то невидимая рука зажала его сердце, накинув на шею удавку. Разум ничего не знал об этом имени, но вот душа рвалась на части от одного лишь его упоминания. — Кем она была?
— Яблоком раздора. Вашей возлюбленной, умершей на кровавом ложе столетия назад. Ее смерть положила начало вашей вражде и вашему проклятию, превратив вас из братьев во врагов. Но это еще не все. Ее могила находится на старом кладбище в Васерии, недалеко от того замка, где мы были. Ее лик хранит надгробная статуя с ангельскими крыльями. Возможно, именно она хранит столь желанные твоему сердцу ответы.
— Но почему? Что могло произойти чтобы…
— Я не знаю, и тебе сейчас не стоит понапрасну терзать себя, — перебила его Селин. — Думаю, что во всем мире одному лишь Дракуле ведомо то, что произошло между Вами тогда и что происходило с тобой после. Мне кажется, что это он стер твои воспоминания, а значит, их возможно будет вернуть.
— Порой забвение лучше, — прорычал он, в очередной раз отхлебнув из горла, и протянул ей открытую бутыль, на дне которой плескалась зеленоватая жидкость. После некоторых раздумий Селин поднесла ее к губам и сделала несколько глубоких глотков, осушив до дна. В ту же секунду ее грудь сжалась от нестерпимой боли, перед глазами все потемнело, и, давясь кашлем, девушка рухнула рядом с ним.
— Селин! Селин! Что с тобой?! Очнись! — прокричал он, склонившись над ней. Если бы вампиры могли дышать, он бы с уверенностью заявил, что огненная жидкость попала в ее легкие, но сама мысль об этом казалась ему невозможной. Вцепившись ногтями в его руку, она подобно утопающей хватала ртом воздух, пытаясь что-то сказать, но из груди вырывались лишь несвязные хрипы. Разорвав на ней рубаху, охотник с силой надавил на грудь девушки, переворачивая ее на бок; пенящийся алкоголь тонкой струйкой начал вытекать обратно, и, откашлявшись, она наконец-то смогла сделать некое подобие вздоха.
— Что это было? — проговорил он, поправляя ее растрепавшиеся волосы.
— Никогда до этого не пила, видимо, и начинать не стоило! Человеческая пища подобна яду. Очевидно, я не отношусь к тем немногим, которые могут принять ее в себя,— слегка похрипывая, прошептала она. — Спасибо!
— Пустое… никогда бы не подумал, что буду пытаться спасти жизнь вампира, — с легкой улыбкой отозвался охотник.
— А я, что позволю оборотню безнаказанно прикасаться ко мне, — в тон ему ответила Селин. Только сейчас Ван Хелсинг осознал, что нависает над девушкой подобно огромной тени, а их полуобнаженные тела соприкасаются друг с другом, рождая в сердцах недозволительные желания. Стыдливо прикрыв глаза, он уже собирался отстраниться, однако в этот момент она подалась вперед, коснувшись губами его щеки. Как оказалось, и этого невинного, но в тоже время призывающего к действиям жеста было достаточно, чтобы стереть все границы, которые охотник старался возвести между ними. Затуманенное алкоголем сознание уже не подчинялось доводам разума, а разгоряченное тело и возобладавшие в душе звериные инстинкты требовали немедленно унять зов плоти, сводивший с ума. Огонь от каждого прикосновения обжигал кожу, воспламеняя сердца: истерзанные и одинокие, но наконец сумевшие найти успокоение в жарких объятиях друг друга. Селин обвила его шею руками, сливаясь с ним в страстном поцелуе, на который он ответил с какой-то первобытной жадностью, не свойственной обыкновенному человеку. Этот момент близости уносил их обоих в царство безумного вожделения, где они, не страшась собственных желаний, могли выпустить на свободу неудержимую стихию, сокрытую в их душах.
Ван Хелсинг уже и не помнил, когда последний раз его руки прикасались к женскому телу, собственно говоря, это уже и не имело никакого значения. В этот миг прошлое, не дававшее ему покоя в настоящем, отступило. Даже время было не властно над ними, остановив свое течение, будто переместив их в другое измерение, где не существовало непримиримой розни между вампирами и оборотнями; где господствовала свобода от долга и обязательств; где не было общества и навязанной им морали; где существовала лишь одна истина; где они могли быть едины, отдавая свои тела во власть непреодолимой силе, имя которой — всепоглощающая страсть.
Его руки исследовали ее тело, тонкая ткань изодранной сорочки скользила по бархатистой коже в бешеном танце от его прикосновений. Подняв на охотника затуманенный взор, Селин украдкой ласкала взглядом рельефные изгибы его груди, касалась мышц спины, с досадой признаваясь себе, что ее битва была заранее проиграна, ведь она бы никогда не смогла противостоять такой физической мощи, ибо в этом мужчине бурлила кровь оборотня, но билось сердце человека. Но сейчас она не хотела об этом думать, не хотела думать о том, что скоро их путь будет закончен и они окажутся по разные стороны баррикад. Она просто наслаждалась необъяснимой прелестью момента, красотой его тела, силой, таящейся в каждом его движении. Для мыслей о вражде еще останется время. Потом! Об этом она подумает завтра. Сейчас же все ее внимание занимали его руки, блуждающие по груди, губы, дарящие ей страстные поцелуи и прикосновения, обжигающие кожу.
Придавив девушку весом своего тела, Гэбриэл коленом развел её бедра, покрывая скользящими поцелуями шею и плечи, а потом, ухватив за талию, резко подтянул к себе, входя в нее быстрым движением, заполняя собой ее тело и душу. Издав протяжный стон, Селин впилась ногтями в его спину и послушно обмякла под ним, обвивая ногами.
Он двигался в такт с биением собственного сердца, постепенно наращивая ритм. Не мешкая, Селин присоединилась к нему, отвечая на каждое его движение, полностью погружаясь в этот чувственный водоворот, сводивший ее с ума. С каждой секундой она все больше ощущала нарастающее в ней пламя, которое разгоралось все жарче, заставляя трепетать все ее естество. Сейчас, впервые за века, ей довелось испытать истинную страсть, способную растопить лед мертвых сердец, позволяющую оставаться живым, находясь в жерле вулкана. Страсть, дотла сжигающую их ночи, дни и землю под ногами.