Последовала медленная, кропотливая работа по описи всех предметов, лежащих между археологами и второй дверью (и ждущим за ней трупом царского мальчика). Опись заняла около семи недель. В то же время заголовки статей по всему миру раструбили о находке, и толпы туристов стекались к месту раскопок и смотрели, как содержимое гробницы вывозят на тележках к ближайшей пустой гробнице для осмотра и документирования. Затем, когда передняя была, наконец, расчищена, сезон закончился, и гробницу запечатали. Мир снова погрузился в томительное ожидание.
Лорд Карнарвон не дождался. Во время перерыва в работе он был в городе Асуан в южном Египте, где его укусил комар. А потом лорд случайно зацепил место укуса, пока брился. И вскоре умер от заражения крови. Его смерть и породила легенду о проклятии. Легенда эта получила широкое распространение отчасти благодаря существовавшим прецедентам в виде обнаруженных ранее проклятых египетских ритуальных предметов (см. Проклятая мумия.). Другая причина заключалась в том, что лорд Карнарвон продал эксклюзивные права на освещение раскопок «Таймс», оставив все остальные издания шнырять вдоль ограждений вместе с туристами. Но со смертью Карнарвона сами раскопки потеряли для них актуальность. История Тутанхамона обрела новый поворот: проклятие фараонов.
Распространению мифа помогали и люди вроде сэра Артура Конан Дойля, которые утверждали, что природные духи, называемые элементалями (мой дорогой Ватсон), охраняли гробницу и низвергли на Карнарвона возмездие за ее осквернение. Еще одна писательница, Мария Корелли, свидетельствовала, что в ее распоряжении имеется редкая египетская книга, согласно которой в царских гробницах запечатывали секретный токсин для защиты от расхитителей. Народ принялся сочинять апокрифические детали – к примеру, якобы кобра, символ фараонов, съела канарейку Карнарвона в день, когда тот вскрыл гробницу. Что его пес издал душераздирающий вой и издох в день его смерти. Что в гробнице была найдена глиняная табличка с проклятием, которую Картер с Карнарвоном уничтожили, дабы не распугать работников. Что когда с Тутанхамона сняли обмотки, на его лице обнаружили точно такую же рану, как та, которую нанес себе бритвой Карнарвон.
Тем временем Картер продолжал раскопки. В 1923 году он добрался до погребальной камеры, где нашел останки Тутанхамона и более 5000 других предметов, в том числе золотой саркофаг и знаменитую золотую маску. Однако эта находка, возродившая археологические исследования в Египте, привлекла меньше внимания, чем ряд смертей, связанных с раскопками людей. Списки безвременно почивших напоминают текст песни People Who Died Джима Кэрролла.
За Карнарвоном последовал железнодорожный магнат Джордж Джей Гулд. Он посетил недавно открытую гробницу и вскоре умер от пневмонии. Другого посетителя захоронения, египетского аристократа по имени Али Камель Фахми Бей, в том же году застрелила жена. Обри Герберт, сводный брат Карнарвона, все в том же 1923 году умер, по некоторым сведениям, от заражения крови. В 1924-м Арчибальд Дуглас Рид, радиолог, просветивший рентгеном саркофаг Тутанхамона, скончался от загадочной болезни; а сэр Ли Стэк, генерал-губернатор Судана, также одним из первых посетивший гробницу, был убит в Каире. В 1926-м французский египтолог Жорж Бенедит погиб в результате падения неподалеку от гробницы. Артур Мэйс из команды Картера после двадцати лет полевых работ начал страдать от проблем со здоровьем и был вынужден уехать из Египта. Он умер в 1928 году, по некоторым данным, от отравления мышьяком.
В 1929-м году еще один сводный брат Карнарвона, Мервин Герберт, скончался от пневмонии. В том же году капитан Ричард Бетелл, работавший на Карнарвона и Картера, был найден мертвым в своей постели при подозрительных обстоятельствах. Несколько месяцев спустя его отец выбросился из окна своей квартиры на седьмом этаже. В его предсмертной записке говорилось: «Я больше не могу выносить этот ужас».
Все эти люди были каким-то образом связаны с открытием Картера, и через семь лет все они были мертвы. Но расправа на этом не закончилась. В течение последующих десятилетий количество людей, якобы павших жертвами проклятия, росло в геометрической прогрессии. Стоило любому, кто посещал гробницу, писал о ней, перевозил найденные в ней вещи или состоял в родстве с кем-то, кто делал что-либо из этого, почить, и в некрологе непременно появлялось слово «проклятие».