— Убойтесь темной стороны великого Ули! — гримасничая перекривил жреца Стиг.
— Двуликого Улу, дубина. — поправил Альдо.
— Великого, двуликого, Ули, Улу — без разницы. — Стиг встал, задрал подбородок вверх, выпучил глаза и промолвил скрипучим голосом. — Есть только два бога истинных — Дарт Громовержец и Жнец Манир! Остальное от демонов лукавых и шельмецов нечестивых!
Лиара уставилась на него с недоумением.
Стиг замер с напыщенным видом, как разом Коэн и оба гнома прыснули со смеху.
— Ну копия, наш дедуля Шмуэль. — хохотал Альдо.
— Все с вами ясно. — Лиара жалостливо покачала головой.
Братья не успокаивались и стали наперебой изображать дедулю Шмуэля, сопровождая это громким гоготом.
— Довольно, довольно. Пора на боковую. — Коэн попытался утихомирить гномов. — Завтра в дорогу.
После долгих уговоров не на шутку разгулявшихся братьев, трапеза наконец завершилась и все разошлись по комнатам.
… Теплая, уютная постель благоухала чистотой и свежестью. Сон настиг измученных дорогой путников едва только их головы коснулись мягких, пушистых подушек.
Посреди ночи Лиару разбудил странный звук. Открыв глаза, она сонным взглядом огляделась по сторонам, но ничего не увидела. Ночная свеча догорела либо погасла на сквозняке. В комнате царила кромешная тьма.
Лиара потянулась за экзальтом, прошептала короткое заклинание и стеклянный шар тускло засиял.
Неожиданно отблеск света озарил зловещую, сгорбившуюся тень. В облике незваного гостя волшебница с трудом узнала светловолосого трактирщика. Его лицо, иссеченное прожилками, напоминавшими зарубцованные раны, оскалилось острыми, беспорядочно торчащими в разные стороны, зубами.
— Зря вы сюда притащились. — прошипел Руфус.
— Глот?! — изумленно воскликнув, волшебница вскинула ладонь с экзальтом.
В этот момент две крепкие руки обхватили Лиару сзади, закрыв ей рот чем-то влажным, разящим горьким, дурманящим запахом. Комната закружилась, поплыла перед глазами и погрузилась во тьму.
Лиара очнулась от резкой, обжигающей холодом боли, принесенной потоком ледяной воды. Дыхание перехватило. Сознание неохотно возвращалось.
Онемевшие руки и ноги волшебницы отказывались шевелиться. Причиной тому были тяжелые кандалы на запястьях и лодыжках, плотно приковывающие ее к стене.
Затхлый запах подземелья, смешанный с едким зловонием тлена, бил прямо в мозг, вызывая мучительные приступы дурноты.
Один из сыновей трактирщика бросил на пол ведро, из которого только что облил волшебницу. Он поднес изуродованную рубцами морду вплотную к ее лицу, глубоко втянул носом воздух и ощерился острыми зубами.
— Таллер, что там? — раздался голос Руфуса.
— Очнулась. — прошипел Таллер.
Трактирщик подошел к Лиаре, сжимая в кулаке ее амулет силы.
Волшебница попыталась освободить запястья, однако металл больно врезался в плоть, до крови распоров кожу.
— Даже не пытайся. — безобразно ухмыльнулся Руфус и медленно провел пальцами по шее волшебницы.
— Я знаю кто вы. Глоты. — лицо Лиары скривилось от отвращения. — Жалкие пожиратели человеческой плоти.
— Как же жалкие пожиратели плоти схватили такую великую колдунью? — с издевкой спросил трактирщик, вертя в руках амулет. — Ах да, вся ее мощь в этой побрякушке, без которой она лишь простая травница.
Двое младших глотов продемонстрировали омерзительные оскалы зубов, оценив остроумие родителя.
— Зачем я вам? Могли бы сразу меня убить. — Лиара вызывающе облизнула пересохшие губы.
— О, в этом даже не сомневайся. Но ты нужна Улу. Точнее твоя сила, твоя душа. Она у магов вкуснее, чем у простых смертных. А потом настанет и наш черед пиршества. — злобно прорычал Руфус.
Второй из сыновей — Ноэль, подошел вплотную к волшебнице, провел по ее щеке мерзким, слизистым языком и громко клацнул челюстью.
— Улу нужна моя сила? Какой же он тогда всемогущий? — брезгливо сморщив нос, съязвила Лиара.
— Глупенькая, любому богу нужны души, чтобы возвыситься над другими. Сила мага — это часть души, ее иная сущность. Правда твоя магия слишком слаба без амулета, но отец Хорас знает, как влить в тебя его содержимое.
— Только сосуд лопнет. — Ноэль прищелкнул когтистыми пальцами.
— Да, да, твое тело не выдержит, но это не имеет значения. Так или иначе тебе не жить. — зловеще произнес Руфус. — Я уже вижу смерть в твоих глазах.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? Распинаешься, как старьевщик на блошином рынке. — волшебница презрительно посмотрела на глота.