Отзываясь на эмоции, руки налились теплом и странной силой. Следуя за инстинктом, Тэруко положила ладони на живот Юна, посылая в глубь его тела свое отвращение к зеленым червям.
Оруженосец глухо застонал, и это нарушило концентрацию. Тэруко испуганно отдернула руки, открыла глаза. Она ведь не сделала хуже?
По виду Юна ничего нельзя было понять, и принцесса снова зажмурилась. Ей показалось, или зеленых червей стало чуть меньше.
Стараясь не думать - стоило хоть на мгновение спросить себя “Правильно ли я все делаю?”, как становилось слишком страшно, чтобы продолжать - Тэруко водила ладонями над телом оруженосца, посылая внутрь невидимые лучи. Губительные для холеры, спасительные для юноши.
Она остановилась лишь тогда, когда проснувшееся внутреннее зрение уже не в силах было различить в теле Юна и следа болезни. Попыталась встать, и не смогла. Навалившаяся слабость не дала даже проползти пару шагов, чтобы укрыться в палатке. Тэруко упала на спину, глядя в черное небо. Разум блуждал где-то на границе яви и сна, слишком усталый даже для того, чтобы понять, что именно она сейчас сделала.
На фоне ночного неба появился профиль отца. Он посмотрел на Тэруко с гордостью и сказал: “Я знал, что ты сможешь, моя девочка”.
“Смогу что?” - хотела спросить Тэруко, но потом замелькали калейдоскоп лиц - слуги и родня, друзья и недруги.
Наверное, она все же заснула, потому что сквозь наплывавшие неясные образы пришло ощущение, что кто-то поднимает ее на руки и несет, как отец в детстве иногда уносил наигравшуюся маленькую Тэруко в ее комнату. И ощущение тростниковой циновки вместо травы под щекой. Чей-то голос настойчиво звал: “Рю! Эй, Рю!”, но сон цепко держал свою добычу…
***
Совсем рядом, почти над ухом перекликались солдаты, слышался стук топора. Тэруко вздрогнула и открыла глаза.
Она лежала на циновке внутри своей палатки. Сквозь приподнятый полог падали косые рассветные лучи, а на соседней подстилке дрых Юн.
Он выглядел лучше. Несравнимо лучше.
Не доверяя глазам, принцесса взглянула на оруженосца внутренним зрением. Он был здоров. В теле не осталось и следа болезни. Тэруко подперла голову, нахмурилась и задумалась.
Вчерашний вечер вспоминался, как в тумане. Уход за больными, тело оруженосца у входа в палатку, непрошенно проснувшийся дар.
Да, Тэруко знала, что в ней есть магия. Не способность, а насмешка. Другим высокорожденным достается власть над стихиями. Как сестре-императрице, которая может приказывать водам. Или хотя бы фамильный дар Ясукаты - способность насылать болезни. Страшная, хоть и подлая сила.
А у нее - исцеление. Кому нужно это исцеление?
И вот вчера этот бесполезный дар спас жизнь ее другу.
Первым порывом побежать к Джину с радостной новостью. Принцесса даже было вскочила, но тут же снова опустилась на циновку.
Вчерашнее усилие вымотало ее настолько, что она не смогла даже до постели доползти. Спасибо, что нашелся кто-то добрый - дотащил. Болезнь развивается быстро. Скольких она успеет спасти до того, как холера соберет свою страшную жатву? Трех? Пятерых?
Она со злости даже укусила себя за кулак. Должен быть какой-то выход! Не зря же ей дарована эта сила, не зря Тэруко здесь, среди этих людей!
Так ничего и не придумав, она поплелась к Джину.
- Чего тебе, Рю? - с раздражением спросил тот. Судя по его виду, принц не спал вторые сутки.
Тэруко вспомнила, как читала записки о войне и сама училась говорить в том же стиле - ясно, коротко и без эмоции. И начала сжато излагать суть дела. По мере рассказа лицо Джина менялось. Пропадало выражение усталой обреченности. Принц впился в нее взглядом, ухватил за плечо и так стиснул, что Тэруко ойкнула.
- То есть: ты, как и твоя сестра, умеешь исцелять болезни и молчал? Рю, ты идиот!
- Я не смогу помочь всем.
Он же должен понимать, сколько сил требует лечение! Тэруко и сейчас, спустя много часов, чувствует себя слабее котенка.
- Скольких ты можешь вылечить за сутки?
- Троих, - неуверенно сказала она. - Четверых, если болезнь не очень запущенная.
Джин нахмурился:
- Да, это нас не спасет. Пойдем, поедим, Рю. И ты расскажешь мне все, что знаешь о своем даре. Может, удастся что-то придумать.
Она честно рассказала все, что удалось вспомнить, но вспомнить удалось до обидного мало. Никчемная способность всегда заставляла Тэруко чувствовать себя неполноценной, поэтому она старалась не вспоминать о ней лишний раз. Вот ведь дура!
- Прекращай себя ругать, это бессмысленно, - голос Джина прервал поток самоуничижений. - Я уверен, что должен быть какой-то способ воспользоваться твоим даром.