Тем же вечером, завершив последние приготовления, Джин отдал распоряжение о штурме. Лежавший у подножия Магошань город был обречен.
ГЛАВА 10
Войска подошли к стенам Шанчжу еще до рассвета. Промаршировали колоннами и встали ровным полукругом на расстоянии в сотню шагов, укрываясь щитами. Защитники города видели темные силуэты в сумерках, но стрелять не спешили, берегли стрелы.
В предрассветной тишине хрипло запел горн. Колонны чуть расступились, давая дорогу выстроенным по приказу Джина катапультам. Горнист покосился на принца, дождался кивка и снова прижался губами к звонкой меди. По сигналу воины единым слаженным движением налегли на рычаги. Сотни горшков, заполненных земляным маслом, взвились в воздух. Одни разбились о ворота, другие перелетели через стены и упали рядом с защитниками.
Мгновением позже над стенами вспыхнул зеленоватый, чуть светящийся в сумерках полог.
- Они поставили защиту от стрел, мой принц, - прошептал Юн.
Джин покачал головой:
- У них не хватит сил на подобное. Этот щит только гасит огонь на стрелах. Им это не поможет.
Старший принц аль Самхан закрыл глаза, ощущая огненный пульс земли под ногами. Ему вторил ток в жилах - голос крови, несущей пламя. Джин резко выдохнул и вскинул руки, взывая к наследию огненного бога.
Ворота и стены полыхнули разом в сотне мест. Везде, где упали горшки с земляным маслом, занялся жгучий оранжево-красный цветок, бросая на затаившийся город кроваво красные блики. Снова запел горн, снова взвились в воздух сотни снарядов. Взвились, чтобы упасть и вспыхнуть.
Отряды воинов в легких кожаных доспехах с осадными лестницами, веревками и крючьями наперевес бегом направились к стенам. Прикрывая пехоту, в бой вступили лучники, и воздух загудел от сотен стрел.
Стискивая побелевшие пальцы на рукояти меча Тэруко следила, как воины добегают до стен. Как приставляют лестницы, карабкаются вверх и падают, сраженные ударами мечей или стрелами. Защитники сопротивлялись отчаянно. Выливали солдатам на головы горячее масло, швыряли камни и бревна, но силы были неравны. Багряное зарево многочисленных пожаров за спиной подсвечивало силуэты противника на стенах, лучники принца разили без промаха. Защитники летели со стены и падали безжизненными сломанными куклами к ее подножию.
Первые лучи выглянувшего из-за горизонта солнца осветили изрубленные и обожженные тела. Живые и мертвые, друзья и враги лежали вперемешку у стен Шанчжу, а над ними все также кипела битва.
Это было совсем не так красиво, как ожидалось. Скорее страшно и мерзко. Звон стали, крики ненависти и боли, запах гари и паленой плоти стояли над полем боя. Тэруко закусила губу и малодушно порадовалась, что Джин запретил ей быть среди осаждающих под страхом немедленного возвращения в Оясиму.
Уже десятки лестниц облепили городские стены. Хоть над городом и окончательно рассвело, стрелы больше не свистели - лучники опасались стрелять, из страха попасть в своих. Тяжелая пехота промаршировала и встала у ворот. Из-за тяжелых дубовых створок доносился звон мечей, крики и стоны раненых.
- Чего мы ждем, мой принц?! - воскликнул Юн, приплясывая на месте от нетерпения. Глаза мальчишки горели восторгом, душа рвалась туда, за стены, где кипела битва, и собратья мечами добывали себе славу.
В ответ на его вопрос тяжелые дубовые ворота дрогнули и начали медленно раскрываться. В расширяющийся проем хлынула закованная в броню пехота, и сражение выплеснулось на улицы города.
Юн умоляюще посмотрел на Джина.
- Мой принц, дозвольте мне…
- Дозволяю, - хмуро отозвался тот. - Под стрелы не лезь. Если позволишь себя ранить, останешься здесь, а я найду другого оруженосца.
Счастливый Юн кивнул, обнажил меч, вскочил на коня и умчался за соратниками. Джин повернул к Тэруко сосредоточенное и мрачное лицо.
- Ты тоже хочешь в бойню, Рю?
Тэруко покачала головой. Ее тошнило. От города несло запахом гари и крови, в ушах стояли стоны умирающих. В этой мясорубке не было ни красоты, ни величия, которые воспевали героические песни и саги.
Принц кивнул.
- Вот так выглядит война, - жестко подытожил он. - И ведь там, за стенами, тоже мой народ, Рю. Мои подданные.
Он свистом подозвал к себе серого в яблоках мерина и вскочил в седло. Подъехал почти к самым воротам и остановился, дожидаясь Тэруко, которая пыталась совладать со своей лошадью. Подаренная ей принцем гнедая кобыла по кличке Муха пугливо косилась на зарево пожара, раздувала ноздри и отказывалась идти туда, откуда пахнет огнем и смертью.