Потом были валуны и скалы - ноздреватые, грубые. Джин выбирал дорогу, подсаживал девушку, подавал ей руку на спуске. Принцесса покорно шла за ним, слишком усталая, чтобы жаловаться или задавать вопросы. Все силы уходили на то, чтобы не упасть.
Скалы закончились внезапно. Впереди, сколько хватало глаз, простирались квадраты рисовых полей, а вправо уходила ровная дорога, и на горизонте над башней заставы развивался желтый флаг с огненным тигром.
***
Несмотря на усталость, после короткого отдыха Джин приказал седлать лошадей.
- Если хочешь - останься, - предложил он в ответ на жалобный взгляд принцессы. - Переночуешь в гарнизоне, выспишься. Я велю, чтобы завтра тебе выделили отряд до Шаньчжу.
- А ты?
Джин покачал головой:
- Я должен ехать.
Ощущение беды звало, требовало вернуться. Он и так на двое суток оставил армию и только что взятый город. Лишний час промедления мог стать роковым.
Принцесса тяжело вздохнула и потянулась за вторым седлом.
Гнать коней Джин все же не решился, опасаясь за Тэруко. Девушка и так выглядела измученной. Возможно, правильней было бы оставить ее в гарнизоне, но он боялся выпустить Тэруко из-под присмотра. Кто знает, что еще она учудит? С таким-то талантом влипать в неприятности.
Против воли взгляд снова и снова возвращался к ее ладной, затянутой в мужской костюм, фигуре, а в памяти всплывали горячие поцелуи, стоны, нежный бархат кожи и запах ее желания. Врут те, кто говорят, что лучший способ победить искушение - поддаться ему. Он по прежнему хотел Тэруко, едва ли не сильнее, чем до того, как позволил себе перейти черту.
В любом случае пути назад нет. Принцесса Оясимы - не готовая на все служаночка или развратная фрейлина. Ее нельзя потискать мимоходом, а потом сделать вид, что ничего не было. И Джин, до того, как пойти на поводу у похоти, обещал позаботиться о ней. Хочешь не хочешь, он должен жениться.
“А ведь хочу”, - внезапно понял принц.
Мысль о том, чтобы назвать эту девушку своей и только своей, показалась вдруг невероятно привлекательной. Конечно, с политической точки зрения, Тэруко Ясуката - незавидная партия. После реставрации династии Риндзин за ней больше не стоит ни трона Оясимы, ни реальной власти. Но к демонам все соображения выгоды: Джин хочет жениться именно на ней! Чтобы целовать, опекать, заботиться, брать каждую ночь.
А тайна? Да Маго-Хельми с этой тайной! Ему приходилось совершать не самые красивые поступки и принимать сложные решения, но подлостей или ненужной жестокости за собой Джин не помнил. И Тэруко - взрослая девочка, она знает, что путь власти не всегда усыпан розами.
Он взглянул на небо и прикинул, что к Шаньчжу они доберутся еще до заката. Может, сразу поехать в храм? Нет, лучше сперва отмыться и выспаться. И хорошо бы как-то торжественно обставить предложение - женщины любят красивые жесты, а Тэруко досталось слишком мало ухаживаний с его стороны. Если бы не Мия…
Если бы не Мия и не дурное решение жениться на ней вопреки воле отца, Джин не стал бы пренебрегать своей невестой. Разглядел бы ее куда раньше. Ее настоящую: смелую, порывистую, добрую и глубоко в душе отчаянно неуверенную в себе. Слабость, которую принцесса успешно прятала потому, что однажды ей кто-то велел всегда быть сильной.
Ничего, с ним она сможет быть и сильной, и слабой. Такой, какой захочет сама.
***
Они въехали в Шаньчжу, когда солнце уже опускалось за горизонт. Стражники на городских воротах - местные, не из войска принца - узнали принца и засуетились. Тэруко с раздражением наблюдала, как они прыгают и кланяются. Ей хотелось только одного: добраться до постели и закрыть глаза.
Джин, разделявший ее чувства, не стал слушать поток заверений в верноподданических чувствах.
- Потом, все потом, - резко отмахнулся он. - Открывай ворота.
Весть о возвращении принца летела впереди них. Из окрестных домов высыпал народ. Толпился, косился и показывал пальцами. Тэруко ежилась под пристальными взглядами горожан и еле сдерживалась, чтобы не торопить коня.
- Почему они так смотрят? - не выдержала она.
- Сам не пойму, - мрачно отозвался Джин. - Такое чувство, что за эти два дня что-то случилось.
Почетный эскорт из военачальников во главе с генералом Бао встретил их на рыночной площади на полпути к дворцу. Завидев Джина, генерал спешился.
- Ваше величество…
Лицо Джина побелело.
- Тхан? - тихо спросил он.
- Глашатаи принца Мина объявили, что Тхан аль Самхан, обвиненный в убийстве отца и заключенный под стражу, скоропостижно скончался от неизвестной болезни, - зычный голос генерала был хорошо слышен на вечерних улицах. - Принц Мин готовится к коронации. Нам предложено сложить оружие и сдаться или же все мы будем объявлены бунтовщиками без права на помилование. Наше имущество будет изъято на нужды империи, а родные сосланы на каторгу.