И чтобы лишний раз продемонстрировать свое превосходство, девушка в одно мгновение, не прилагая усилий, создала энергетический шар. Тот прокатился по дорожке и повалил все кегли, которые, повинуясь магии Хелены, тут же подскочили, словно солдаты перед командиром, и выстроились на прежнем месте.
— Тренируйся, — покровительственно велела ведьма и присоединилась к Мате и Ясмин. — Ну, как концерт? Твоя игра на скрипке снова произвела фурор? — Щелчком пальцев притянула к себе бокал с соком. — Любимый уже поздравил? Хотя о чем это я? Крис ведь никогда не помнит о знаменательных событиях. На кой черт он тебе сдался? Я бы на твоем месте уже давно послала его подальше.
— Лучше оставайся на своем, — мрачно посоветовала Ясмин. — А со своей жизнью позволь мне разобраться самой.
— Ну что ж! Как говорится, человек сам кузнец своего счастья, плотник своего гроба и творец личного ада, — философски подметила Хелена. — В последнем, дорогая, ты особенно преуспела. — Продолжить нравоучительную тираду она не успела, мобильный Ясмин залился оглушительной трелью.
Девушка дернулась, как от удара хлыстом, и с поспешностью схватила телефон.
— Это Цецилия, — проговорила одними губами.
Несколько секунд Ясмин молчала, исподлобья поглядывая на друзей, затем коротко проронила:
— Скоро буду, — и нажала кнопку отбоя.
— Хорошие новости? — полюбопытствовала Хела, лениво потягивая из трубочки сок и краем глаза наблюдая за бесталанной ученицей, которой так и не удалось сформировать ни одной приличной сферы.
Натянув куртку, Ясмин выудила из кармана ключи от байка и, распираемая радостью, на выдохе произнесла:
— Цецилия хочет, чтобы я присоединилась к ребятам!
— Поздравляю! Тебе доверили роль надзирателя! — зло пошутила Хелена.
— Когда вылетаешь? — Мате предупреждающе пнул задиру, намекая, что ей пора заткнуться.
— Сдам последний зачет и тю-тю!
Девушку мало волновало, из каких соображений Цецилия остановила свой выбор именно на ней. Главное, скоро Ясмин будет рядом с любимым, и тому не удастся ее игнорировать, как он это делает сейчас!
Кажется, многоликая Фортуна, наконец, вспомнила обо мне и решила преподнести сюрприз, на целых две недели избавив от родительской опеки. Мелочь, а приятно. В понедельник утром предки укатили в Питер! Отца пригласили читать лекции, маман выразила желание махнуть с ним за компанию, потому что, по ее словам, как никогда нуждалась в отдыхе и новых впечатлениях.
В моей же жизни впечатлений в последнее время было более чем достаточно, а вот против небольшой передышки я, понятное дело, не возражала. Поэтому, пользуясь случаем, окончательно забила на учебу, а чтобы не пришлось скучать в одиночестве, предложила Изе временно сменить место жительства. Теперь каждый вечер мы устраивали девичники, до поздней ночи валялись перед телевизором, просматривая мыльные оперы, промывали косточки всем знакомым, стараясь делать вид, что все как обычно и идет своим чередом.
Проницательная подруга сразу смекнула, что наши с Этери отношения трещат по швам, но сумела обуздать свое любопытство, что на нее было ну никак не похоже, и не задавала лишних вопросов. Правда, некоторых неприятных тем избежать все-таки не удалось. О Веронике я узнала на следующий день после злополучной вечеринки. Иза, на глазах которой разыгралась ужасная сцена, долго гадала, каким образом именинница очутилась в бассейне и что за непреодолимая сила тянула ее ко дну. Я догадывалась об истоках этой силы, но озвучить свои мысли не решалась, правильно полагая, что мне все равно не поверят. Князевы, обеспокоенные состоянием любимого чада, отправили Нику на курорт подлечить нервы, заранее проплатив зимнюю сессию. А это значило, что в ближайшие месяцы мы будем лишены общества нашей дражайшей подруги. Что в общем-то было тоже неплохо.
Если честно, то у моего добровольного затворничества имелась еще одна, тайная причина. Я до дрожи в коленях боялась напороться на сумасшедшую троицу, которая, очень хотелось бы в это верить, в конце концов, решила обо мне позабыть. Пару раз Иза пыталась соблазнить меня прогулкой, но потерпев фиаско, вынуждена была смириться и предложить себя в роли няньки для моего несносного братца. Она на удивление хорошо ладила с Яцинтом, таскалась с ним по секциям и кружкам, помогала делать уроки, а иногда даже вставала у плиты и варганила нам вполне съедобный ужин. Мне же оставалось ругать Яци за плохие оценки и на правах старшей сестры отвешивать подзатыльники.
Постепенно я начала успокаиваться, опрометчиво сделав вывод, что венгры депортировались без чьего-либо вмешательства. Как же была наивна! Тот день не задался с самого начала. Проснулась с жуткой мигренью и до полудня, словно сомнамбула, бродила по дому, не зная, чем себя занять. Голова раскалывалась; виски, казалось, сдавил железный обруч, наверное, сродни тому, что использовала милейшая графиня в качестве орудия пыток. Проглотив полпачки аспирина и соорудив на скорую руку бутерброд, без сил рухнула на диван. Только хотела взбодриться чашечкой кофе, как истошно завопил звонок. От неожиданности я вздрогнула и едва не пролила на себя обжигающий напиток.
Проклятая Бетховенская «Элиза» никак не желала заткнуться. Чертыхаясь, почапала в коридор, на ходу доедая сэндвич. На столике у входа обнаружила связку ключей с миниатюрным брелком в виде Эйфелевой башни. «Ну, Изка, растяпа! Опять забыла!» — посетовала мысленно и, давясь остатками колбасы, открыла дверь. С трудом протолкнув застрявший в горле кусок, судорожно сглотнула.
Несколько секунд мы гипнотизировали друг друга. Этери заинтересованно изучал мою пижаму с розовыми мишками, я, затаив дыхание, смотрела на него, про себя отмечая, что лицо немного осунулось, а под глазами пролегли круги, которые, к слову сказать, его совершенно не портили. Он был по-прежнему дьявольски красив.
Инстинкт самосохранения, наконец, взял верх над глупыми чувствами. Я взвизгнула и уже собиралась захлопнуть дверь перед носом нахала, но тот предусмотрительно выставил вперед ногу и, преодолевая мое сопротивление, протиснулся внутрь. Наверное, следовало выбежать на улицу и кричать «караул!», но лошадиная доза лекарств, принятая ранее, тормозила не только мои мысли, но и мои действия. Я стояла как вкопанная.
Единственное, на что меня хватило, это состроить грозную мину и пригрозить:
— Я буду звать на помощь! — Наивно полагала, что столь нелепое заявление обратит его в бегство.
— Эрика, не нужно бояться. Я лишь хочу все объяснить.
— Что именно?! — с вызовом бросила я. — Почему хотели меня убить или зачем ограбили музей?! И еще хватило наглости сюда явиться!
— Тебе придется меня выслушать, — упрямо заявил венгр.
— Мне не нужны ни твои оправдания, ни твои объяснения! Убирайтесь из города, пока я не передумала и не проявила во всей полноте свой гражданский долг. Уже давно следовало заявить на вас в милицию, а заодно поделиться своими соображениями насчет миссии трех таинственных иностранцев, после появления которых из музея странным образом исчезла древняя реликвия, а несколькими неделями позже чуть не погибла девушка на глазах у многочисленных свидетелей! — выпалила на одном дыхании и замерла, ожидая его реакции.
Ну, хоть бы сделал вид, что испугался! Вместо этого Этери задумчиво усмехнулся и начал медленно ко мне приближаться, отчего срочно захотелось заползти под диван.
— Могу допустить, что у правоохранительных органов после этого появятся к нам вопросы относительно чаши, но трагический случай с Вероникой связать с нами им точно не удастся. К тому же, — улыбка стала шире, — у тебя было достаточно времени, чтобы обо всем поведать. Хотя бы своим родителям. Но ты этого не сделала. Почему?
Я потупила взгляд. Самой интересно… Несколько раз порывалась заговорить с матерью, но меня постоянно что-то останавливало.
Поняв, что угрозами его не проймешь, жалобно взмолилась:
— Тебе лучше уйти. Я ничего не желаю знать ни о вас, ни о том, зачем вы сюда явились. Мне просто хочется обо всем позабыть.
— А об этом?! — В несколько шагов преодолев разделяющее нас расстояние, Этери схватил мою руку и оголил запястье. — Об этом забыть не хочется? Или предпочитаешь и дальше любоваться нательной росписью? Правда, если от нее не избавишься, любоваться придется недолго.