Воин взял одну из них и задумчиво покрутил в своих руках.
— Ты — озерная… — вздохнул он, успокоившись.
— Вот только не нужно обзываться моим же происхождением! — поморщилась я.
Ян дернул головой. Подхватил свой плащ и направился ко мне.
Все. Довела. Сейчас будет в цепи заковывать.
Воин ловко спеленал меня своим плащом и подхватил на руки. Я сначала поорала, подергалась и поколотила руками, для порядка, но поняв, что от моих протестов нет никакого эффекта, выжидательно затаилась.
И вот куда он меня тащит? К границе, чтобы выкинуть? А нет, движемся к скале, к нашему месту. Хочет сбросить меня с высоты? Так мне не страшно, здесь воды полно, водопад и озеро под ногами…
Пока я терялась в догадках, Ян поднялся на наше месте и, как прежде, усадил впереди себя, плотно обхватив меня руками.
Все его рассказы о цветущем Лунном оказались блеклыми и невыразительными по сравнению с действительностью. Я восхищенно рассматривала знакомый пейзаж, понимая, какую красоту скрывали снег и сугробы.
— Невероятно красиво… — выдохнула я, оборачиваясь.
И здесь я обомлела повторно. Справа от меня, совсем рядом с грохочущим водопадом, прямо в скале был вырезан… замок. Высеченные в камне огромные статуи поддерживали террасу, где разом могли приземлиться несколько драконов в истинном облике. Барельефы обрамляли широкие окна, за которыми, надо предполагать, располагались комнаты.
— Ух ты, — выдохнула я, а потом осеклась, — для кого построил?
— Для своей жены, — хмыкнул горный.
Я присвистнула.
— Повезло бы ей, если бы ты на мне не женился…
— Эли… какая же ты несносная, маленькая, глупая девчонка! — прошипел он мне на ухо.
М-да. Хорошо, хоть не костлявая, не зря, значит, откармливал меня две декады…
Ян немного помолчал, а потом продолжил.
— Я здесь родился… И всегда любил это место. Но после смерти отца… мы с матерью переехали в Акменс… во дворец правящего. Мне там не нравилось, вернее, мне не нравилось отношение правящего к моей матери… И как только я достиг совершеннолетия, то прямо после оракула отправился на границу.
— Извини, — тихонько перебила я, — ты сказал — оракул?
— Она вчера проводила брачный обряд, Эли… — укоризненно ответил Ян.
— Эта старуха с побрякушками на шее? — изумилась я.
— Эта старуха… — сбился воин, — об оракуле позже. Так вот, я служил вторую сотню лет, как однажды… получил извещение, что моя мать умерла…
Я дрогнула. Видно было, как тяжело ему дается эта история. Просто выдавливает из себя каждое слово. Но зачем?
— Я бежал трое суток без остановок… — продолжил воин, — и все равно не успел на ее похороны… правящий сжег ее на погребальном костре… а меня отправил обратно. Я обезумел от горя… она ведь была еще молода, как она могла умереть в самом безопасном месте для женщин? Я стал задавать вопросы, и… ее отравили… Отравила жена правящего…
Я закрыла глаза. Нетрудно было догадаться о причинах…
— А потом выяснилось, что смерть отца была тоже не случайной… просто правящий возжелал чужую жену…
Вцепившись в его руки, я с трудом проглотила ком в горле. Если мне больно это слушать, каково же приходилось ему?
— Я ушел… — пустым голосом продолжил горный, — и готовился несколько десятков лет. А когда вернулся… отомстил… умирая на моих руках, правящая прокляла меня, пожелала мне в жену озерную, чтобы я на своей шкуре познал предательство любимого существа… что, как бы ни хотел, никогда не смогу удержать рядом с собой озерную…
Я вся сжалась.
— Поэтому ты дал мне выбор в Эвалоне… — поняла я, — поэтому ты не стал меня удерживать вчера…
Ян зарылся в мои волосы.
— Я сожалею… — продолжила я сдавленным голосом, — ты потерял родителей и расплачиваешься проклятьем за свое отмщение…
Воин вздохнул.
— Ты не поняла. Моей расплатой за месть стал статус правящего, горные посчитали произошедшее поединком сильнейшего и отдали мне власть… А ты… ты стала для меня даром, Эли…
— Тебя же прокляли мной! — не поняла я. — О каком даре ты говоришь?
Ян вздохнул и поцеловал мои волосы.
— Как ты заметила, горные — немногочисленный народ. Самок у нас очень мало, а горные создают пару лишь однажды. В свое совершеннолетие мальчики узнают свою судьбу от оракула. И… или остаются в столице и могут создать пару, или… уходят служить на границу… Такие не имеют право на семью… а следовательно, на потомство…
— Получается… эта старая маразматическая карга определяет, кому создавать семью, а кому нет? — возмутилась я.