Попрощавшись, даркары вышли, а Терзи пересела в кресло напротив меня.
Драконка оказалась интересной собеседницей, и мы весело болтали до обеда. От мастера принесли первое домашнее платье, которое я поспешила надеть. Терзи округлила глаза и закашлялась в свой кулачок.
— Даркира Кассандра, ну вы и выдумщица!
— Жить захочешь, и не на такое пойдешь, Терзи.
К обеду мы спустились вместе. Накрыли в малой столовой, где уже присутствовали Таяр с женой и даркара Оли. Увидев меня, дракон закашлялся, а женщины на мгновение застыли.
Мой наряд с большой натяжкой можно было назвать платьем. Это был черный широкий балахон, с высоким воротом и длинными рукавами, который полностью скрывал мою фигуру. Мое новое одеяние оставляло открытым только лицо и кисти рук. Волосы же я собрала в тугой пучок, так, чтобы ни одна прядь не выбивалась. Подобная прическа еще больше подчеркивала мои заострившиеся черты лица, придавая вид строгости и даже болезненности.
— Даркира Кассандра, что это на вас? — спросил Таяр, разочарованно смотря на меня.
— Традиционный траурный наряд, — ответила я, ничуть не смутившись, — моя семья погибла, а у меня даже не было возможности носить траур по ней, — здесь я всхлипнула и вытерла несуществующую слезу, — благодарю за предоставленную возможность оплакать как полагается свою утрату.
— У вас такой болезненный вид, даркира, — протянула Юнона, — сразу видно, что ваше горе нанесло непоправимый урон вашему здоровью.
«Ага. И психике, ты хотела сказать.»
— Ваша правда, — кивнула я, — знаете, я часто себя плохо чувствую, а истерики случаются со мной все чаще и чаще.
Анрег подошел к столу, налил себе в бокал вина и залпом опустошил его.
За обедом мы с даркарами придерживались все той же линии поведения, ненавязчиво пересказав наш утренний разговор дракону. Таяр мало ел, но много пил, хмурясь все больше и больше. А когда при перемене блюд на стол поставили лебедя, а я разрыдалась, мотивируя тем, что «такие же птички плавали на моем Мерцающем», дракон не выдержал и вышел из столовой.
Я же удалилась в свою комнату под предлогом «пострадать в одиночестве».
Закрывшись изнутри в комнате, мы с прислужницами стали играть в кости. Интересно ведь, почему эту игру предпочитают все охранники в мире? Ужинать в столовой я отказалась под предлогом, что у меня слишком опухло лицо от слез. Человечки принесли еду из кухни, захватив пару бутылок легкого вина, и вновь, заперев дверь, мы продолжили играть, но теперь не на спички, а на желания.
Наблюдая, как наследная даркира озерных василисков ходит по комнате на согнутых ногах и усиленно изображает из себя кудахтающую курицу, прислужницы ухохатывались, зажимая себе рот рукой и придерживая животы. Идея изображать кого-либо пришлась нам по душе, поэтому кости мы отложили и стали по очереди демонстрировать какое-нибудь животное, а остальные — усиленно его угадывать. Посмеявшись вдоволь, мы легли спать. Я на кровати, а девушки на диване. В этот вечер я впервые в жизни поинтересовалась именами своих прислужниц. Светленькую звали Моли, а темненькую — Арли.
Утром нас разбудил грохот в дверь.
Голова резко взорвалась болью, отчего прислужницы еле слышно застонали, а мне стесняться было нечего, и я взвыла вголос.
Одна из девушек поплелась к двери, а я накрыла себя подушками. Но оставить в покое меня не пожелали, человечка вернулась и усиленно зашептала мне:
— Даркира Кассандра, там даркир Анрег желает вас видеть.
— А удавиться он не желает? — застонала я.
— Даркира, он очень зол, сказал, чтобы вы через пять минут были готовы его принять, а иначе не посмотрит на ваш внешний вид и зайдет сам.
Чертыхнувшись, я убрала с лица подушку.
— Ладно, давайте мне вчерашнее платье, а мое помятое лицо оставим без изменений.
Человечки помогли мне надеть балахон и усадили в кресло. Анрег ворвался в комнату и направился ко мне.
— Терзи, — успела я шепнуть девчонкам, которые поспешили удалиться.
— Что за игру вы ведете? — взревел Таяр, упершись руками в спинку кресла, — что за наряды? Что за истерики? Что за история с малым приемом? Вы меня совсем за дурака держите?
Его крик добавил моей многострадальной голове дополнительные испытания, отчего я поморщилась и стала растирать виски.
— О чем вы говорите, даркир Анрег? — устало спросила я.
— Когда вас привел сюда вампир, — пыхтел дракон, — я видел перед собой красивую, смелую, гордую и наглую даркиру! А кого вы из себя сейчас изображаете? Уродливую истеричку? Да откуда вы только взяли этот саван? Это же откровенное уродство!