А еще полгода назад я и подумать не могла, что человечки станут мне опорой и соратниками… Все же высокомерие застилает глаза и не позволяет правильно оценить возможности.
После ванны меня одели и посадили делать прическу. В дверь постучали, и человечка пошла открывать. Через секунду она вернулась и доложила:
— Там даркар Фрэй, просит принять его.
Я приподняла бровь в немом вопросе, и девчонка зашептала:
— Он из охраны, виверн.
— Эм… — мне это ни о чем не говорило, но я кивнула, — проси, я приму его.
Прислужница побежала к двери и через пару секунд появилась в сопровождении молодого чистокровного. Покосившись на новоприбывшего в зеркало, отметила, что сложен он хорошо, выправка военного, абсолютно рыжий, причем и волосы, и густые брови, и даже ресницы, на висках и лбу красовались рыжие чешуйки, они залезли даже на щеки и сходились у переносицы.
Молодой виверн кивнул мне:
— Всех темных вам, даркира Кассандра.
— И вам, — ответила я, растягивая губы в вежливой улыбке, — что вас привело ко мне, даркар Фрэй?
Прислужницы закончили с моей прической, и я пересела в кресло, приглашая виверна занять место напротив.
— Девочки, посмотрите, чтобы нам не мешали, — отпустила я прислужниц, гадая, о чем может пойти речь.
Как только человечки скрылись, Фрэй спросил:
— Даркира Кассандра, я слышал, вы раздаете дома в пожизненную собственность переселенцам?
Я сцепила руки и все-таки удержала вежливую улыбку.
— Откуда у вас подобные сведения?
— У меня очень давно прислуживает человечек. И хоть свои обязанности он уже выполняет не так исправно, как в молодости, но я все равно держу его у себя.
— Зачем?
— Опыт. У него большой опыт, и он не раз выручал меня своими советами. Можете даже назвать это привязанностью. Так вот, он и сообщил мне о ваших намерениях.
Я выжидательно смотрела виверну прямо в глаза, не опровергая и не подтверждая его осведомленность.
На будущее нужно учесть эту особенность человеческих особей — любовь к общению.
Фрэй вздохнул и потер глаза. Его напускное спокойствие куда-то испарилось, освободив место усталости.
— Я скажу начистоту и прямо, даркира, — вздохнул еще раз, — я — виверн. Нас осталось не так уж много, и хотя наш род самый близкий к драконам, но держат нас здесь больше за прислугу. Раньше мы были высокопрофессиональными воинами, но теперь выполняем роль сторожевых псов. Стоим в охране замка и на границах. А в последнее время нас сделали грузовой силой. Изо дня в день мы летаем вниз, чтобы доставить в замок воду и пищу. И я не против работы, но драконы унижают род вивернов, относясь к ним, как к… человечкам. Обращение «даркар» драконы чаще опускают, никто из вивернов не заседает в советниках, не имеют своей собственности, аргументируя это тем, что военные должны быть всегда наготове, а казарм вполне достаточно для жилья. И как в таких условиях должна увеличиваться численность вивернов? Но все это пустяки по сравнению с тем, что они делают с женской частью. Наших самок, еще совсем в юном возрасте, драконы забирают к себе в любовницы и держат в замке.
— И они их никогда не отпускают?
— О чем вы? Драконы — самые большие собственники во всех даркириях. Если дракон что-либо назвал своим, то будет держать при себе вечно, даже если ему это уже не нужно. Так наши самки обречены доживать у драконов, покинутые и забытые. Если все оставить как есть, то очень скоро наш род угаснет.
— Вы хотите переселиться в Лизард? — изумленно спросила я, наконец поняв, зачем мне это все рассказывают.
Виверн неуверенно кивнул.
— Сейчас я говорю только о себе, — поправился Фрэй, — мы схожи с драконами еще и тем, что не любим перемен, но я хочу рискнуть.
Я окинула виверна внимательным взглядом. Молод, он еще очень молод.
— Кого вы хотите с собой взять? Любимую? — спросила я.
— Сестру, — покраснел Фрэй, — как вы узнали? Понимаете, она скоро повзрослеет, на нее уже поглядывают… а я не хочу отдавать ее драконам. Она — вся моя семья.
Это я могла понять. Семья оправдывает любой риск. Я задумалась. Одно дело, когда принимаешь у себя человечков, они что-то вроде части местной фауны, они не собственность, и учет поголовно им не ведется, ну, исключая вампиров, наверное. И совсем другое дело — аркары, чистокровные, но бедные жители, а тем более даркары — представители аристократии.
— Что говорит ваш закон? — задала я главный вопрос.
Какие бы обстоятельства ни были, но против закона чужой даркирии я не пойду.