Человечка попятилась к выходу, а я вздохнула. Меня отец ждет, а я тут бесполезным воспитанием занимаюсь.
Хлопнув в ладоши, приказала:
— Десять минут вам, чтобы привести меня в подобающий вид для встречи с правящим даркиром.
Я встала посредине комнаты и прикрыла глаза.
Легкие касания магии и прислужниц щекотали кожу. Человечки хоть и остались в меньшем количестве, но справились даже раньше обычного на две минуты. Отослав прислужниц, я подошла к большому зеркалу, заключенномув золоченую раму, что занимало огромную часть стены.
Придирчиво осмотрела свою внешность. На мне был серебристый наряд с синими рисунками по краям. Укороченные штаны оставляли голыми лодыжки, на которых красовались браслеты, а длинная туника без рукавов облегала фигуру. Я взглянула на свое лицо. Ярко-синие волосы были заплетены серебряными нитями и струились за спиной. Красивый овал лица, черные брови, чуть раскосые глаза темного серебряного цвета, тонкий нос и довольно пухлые губы. Я хмыкнула. Не змея, это уж точно. Прав батюшка, называя меня самой прекрасной в Лизарде.
Правящий даркир ожидал меня в своем кабинете, куда я зашла в приподнятом настроении.
Вот! Любуйся, родитель, какая красота у тебя в дочках ходит. Разве можно сердиться на столь прекрасное создание?
— Темных, отец, — склонила я голову в полукивке и направилась прямо к креслу, где обычно отчитывал меня отец.
Мой самый важный василиск поднял голову от бумаг и хмуро кивнул мне. Он был еще не стар, всего-то пять сотен набежало, и хоть платиновая седина пробивалась на отеческих висках, в сражении батюшка легко побеждал молодняк.
Традиционно правящий даркир был сильнейшим и в нашем даре. Водной стихией родитель управлял виртуозно и лично обучал своих детей. Я, правда, даром не блистала и была способна лишь на мелкие шалости.
— Великолепно выглядишь, дочь, — кивнул мне отец, но почему-то нахмурился еще больше.
Я хмыкнула:
— Ты так говоришь, отец, как будто тебя это огорчает.
Правящий вздохнул и отвернул голову.
Странно. Он всегда смотрит прямо в глаза. Что не так? Я рефлекторно подобралась.
Повторно тяжело вздохнув, василиск потер переносицу, склонив голову, и затянул:
— Ты всегда была моей любимицей, Кэсси, я баловал тебя и ограждал от внешнего мира… Я всегда души в тебе не чаял и гордился сверх меры. Любимая и единственная дочь… Так бы все и продолжалось дальше, но… внешний мир грубо вторгся на земли Лизарда…
Я непонимающе смотрела на отца. А он продолжил заупокойным голосом, оставаясь в той же позе.
— Если не вдаваться в политические подробности, то сегодня я дал согласие на твою помолвку с вождем Акменса. Он прибудет уже завтра, и я подпишу брачный договор между вами.
Я замерла, пытаясь решить, не послышалось ли мне.
— Что? — сузила я глаза, — да ты изволишь шутить, батюшка…
Правящий посмотрел на меня, но взгляд оставался невидящим.
— Хотелось бы… шутить… — отец отвернулся к окну. — У нас два выхода. Или мирный договор, скрепленный родовым браком, или война и союз с драконами, скрепленный человеческим браком.
Я подскочила с кресла.
Да что за абсурд? Как можно было меня поставить перед свершившимся фактом? Меня? Ярость застелила глаза.
— Дай угадаю, в любом случае браком сочетаться придется мне? — срывалась я на крик. — Мне? Не по моей воле? Без моего согласия? Мне? — крик сменился визгом, а потом я перешла на злобное шипение. — А чего ради? С какой такой болотной гнили мне идти замуж?
Я остановилась возле шкафа, подхватила ближайшую вазу и грохнула ее на пол. Свою злость сдерживать и не подумала.
— Не пойду! Не заставишь! Не имеешь право!
Вслед за вазой пошли статуэтки, часы и хрустальные фигурки.
— Мне приказывать? Мне отдуваться за какую-то там политику? Пусть братья идут замуж! Плевать! Именно идут замуж! Надевают на себя брачное платье и ложатся хоть под вождя, хоть под дракона!
Я топнула ногой и отвернулась от отца, скрестив руки на груди.
— Я предлагал, — говорил спокойно отец, ничуть не задетый моими эмоциями, — но сыновей у меня девять, а дочь одна. Поэтому родовой брак хотят заключить именно с тобой. Да и у вождя Акменса нет родни…
— Почему ты заключил помолвку именно с ним? — зло спросила я, пытаясь взять себя в руки. Не получилось. О пол разбилась очередная хрустальная статуэтка.