Мила Серебрякова Проклятый дом
Мир так велик, что нет такого, чего бы не было.
Китайская пословицаГЛАВА 1
С наступлением ночи дремавшие доселе страхи начинают постепенно выходить наружу. Они появляются внезапно, в одночасье; как правило, возникают они сзади, у вас за спиной; в большинстве случаев их появление сопровождается посторонними звуками. Это может быть шорох, шелест, скрип или иной звук, который способно уловить ухо в, казалось бы, гробовой тишине.
Страх приходит не один, зачастую компанию ему составляют тревога, нервозность и истерия. И чем больше вы боитесь, тем плотнее окутывает ваше сознание страх. Он чувствует вашу слабость, вашу уязвимость.
Увы, справиться со страхом удается далеко не каждому. Страх гипнотизирует, он в буквальном смысле слова лишает человека силы, опустошает его, подчиняет себе.
Правда, страх бывает разный. Можно, сидя дома, бояться несуществующих чудовищ и вздрагивать от малейшего шороха, донесшегося с улицы. Можно холодеть от ужаса, увидев на кухне таракана или узрев в подвале серую мышку.
Одни опасаются чего-то конкретного, другие же боятся просто так, по привычке. Есть люди, которые привыкли бояться. Неважно чего именно – они просто не могут ощущать себя комфортно, если их покидает чувство страха. Эдакие мазохисты, которым всегда и везде жизненно необходимо испытывать страх.
Но случаются ситуации, когда человек сталкивается со страхом лицом к лицу, и тут уж, как в песне поется: ни спрятаться, ни скрыться. Слышать страх – это полбеды, чувствовать его – это уже серьезнее, а вот увидеть леденящий ужас собственными глазами – такого не пожелаешь, пожалуй, даже заклятому врагу.
Катарине Копейкиной не повезло – она столкнулась со страхом в особняке, принадлежавшем старому графу, проживающему в настоящий момент в Цюрихе.
Особняк был большой, можно даже сказать, он был до неприличия огромный. Серый, мрачный трехэтажный домина со смотровой башней казался идеальным местом обитания привидений. А что, разве их нет? Человек здравомыслящий, не верящий во всякую чертовщину, скажет, что призраков не существует, это, мол, вымысел, плод больного воображения. Возможно, это действительно так, а возможно… Люди часто не верят в то, чего они не видели своими глазами. А ведь в мире так много странных и необъяснимых вещей, не поддающихся логике и здравому смыслу.
Сначала люди не верили, что Земля круглая, считали ее плоской, зато теперь любой ребенок знает, что планета Земля имеет форму шара.
Вернемся к мрачному особняку. Дом, в котором оказалась Копейкина, был живым. Она это чувствовала, ощущала каждой клеточкой своего сотрясавшегося в нервном ознобе тела. Дом жил, он дышал, смотрел на окружавший его мир своими огромными мутными глазами-окнами и пристально наблюдал за всеми, кто осмеливался переступить его порог. А таких смельчаков было не так уж и много.
Особняк был возведен на вершине холма, с четырех сторон его окружал густой лес – к слову сказать, лес блудливый, с озорным лешим и путаными тропками.
Территория, на которой располагалось это строение, была огорожена внушительным, высотой около трех метров, металлическим забором. Прутья давно проржавели, а бетонное основание забора в нескольких местах скрывалось под наростами серо-зеленого мха. Впрочем, разрослись на участке не только мох и трава – раскидистые дикие кустарники со всех сторон оккупировали особняк. С каждым годом кусты становились все выше, их ветки тянулись вверх и в стороны, они, словно змеи, пытались добраться до стен, зацепиться за решетки окон, обвить их, а затем укрыть своей сочной листвой.
К слову сказать, некоторым растениям удалось дотянуться до стен особняка. Они, подобно лианам, цеплялись за шершавые стены – казалось, они там укоренялись – и продолжали разрастаться дальше. Одна стена дома была полностью обвита побегами какого-то неведомого растения.
У самого крыльца росли колючие кустарники, их название было никому не ведомо. Листья имели чуть продолговатую форму и бледно-зеленый, с каким-то белым налетом, цвет. Корни этих кустов выбивались из-под земли и, имитируя щупальца гигантского осьминога, расползались по сухой, потрескавшейся земле в глубь сада. В некоторых местах они ныряли в почву, но уже через метр-полтора вновь выбивались из-под земли и ползли дальше. Куда именно, знали лишь они одни.
От крыльца до ржавой, глухой калитки было метров пятьдесят. Плиточная дорожка давным-давно потрескалась, и этим незамедлительно воспользовались сорняки – они росли из многочисленных трещин, со временем превратив некогда симпатичную дорожку в пародию на самое себя.