Если Веснушка хотел разрядить обстановку этим дурацким примером, то получилось ровным счетом наоборот. Я обиженно дернулась: конечно, меня давно не задевали все эти байки, но именно от него слушать подобные глупости было не очень неприятно.
— Может, я лучше расскажу, как вы, люди, выглядели в самом начале своего пути? Когда Создатель вас только — только задумал, еще даже имени вам не дал? Мы его самое первое творение, он дал нам не только то сокровище, что вы называете душой, но и свою кровь, приблизив этим к себе. Над вами же работать ему помогали не самые умелые из его детей. Кто-то из вас называет их богами, а кто-то зовет святыми. Названий много, но вот суть-то одна. Как ты понял, вы единственные, кем он занимался не вплотную и результат, как говорится, налицо!
— Ладно, ладно, я понял, прости, — примирительно поднял Дилан руки на мою обвинительную речь и широко расставив раскрытые ладони над головой, широко улыбнулся, — я не хотел тебя задеть. Ну, сама посуди, это все как-то немного неожиданно. Конечно, глупо было ожидать от тебя большой откровенности о себе, но ты накрутила вокруг себя столько вранья…
— Мне жаль, — только и смогла выдавить я и смущенно потупилась, — уж кого-кого, а тебя вводить в заблуждение мне не хотелось. Вы же не объявили на нас охоту только потому, что считали вымершими в Последней войне. Мне не хотелось менять это убеждение и провоцировать гонения… Лишнее внимание мне совсем ни к чему.
— Даже спрашивать не буду, сколько вас выжило на самом деле, — понимающе кивнул Дилан, за что я была ему очень благодарна, — но и меня тоже пойми. О вас совсем немного информации и это правда, что на лекциях в Университете вас представляют как исключительно кровожадных людоедов, любящих плохо прожаренную человечину. Я, правда, не заметил в тебе такой наклонности, но популярности вашему виду такие истории не прибавляют…
— Может, ты плохо смотрел? — я хищно осклабилась, демонстрируя приятелю немного увеличивающиеся прямо на глазах зубы.
Частичная трансформация давалась безболезненно и почти не требовала сил. К сожалению, это немногое из того, что у нас осталось от прежних времен. Дети Создателя, разочаровавшись в нас, покидая этот мир, забрали почти все дары своего отца, оставив в насмешку лишь слабое напоминание о былом величии моего народа — эти жалкие потуги слияния со своим природным началом.
Рыжая бестолочь, вместо того, чтобы хотя бы брезгливо отвернуться или дернуться, выдавая свои эмоции, сделал попытку потрогать мою изменившуюся челюсть. Протестующе замычав, поскольку разговаривать в таком виде было несколько затруднительно, я попыталась лишить Веснушку распоясавшейся конечности, но потерпела неудачу. Весело заржав как конь, инспектор ночной гвардии вовремя отдернул руку и погрозил мне пальцем уже с безопасного расстояния.
— Драконы не едят мяса и даже рыбу, — вдруг очнувшись, словно ото сна, авторитетно завил Бриар, — оно у них не усваивается. Они питаются энергиями или на крайний случай предпочитают растительную пищу.
— Может, ты ещё и трактат по мне напишешь? Хватит меня так пристально рассматривать! — цыкнула я на двоих оболтусов и насколько позволяла камера, отпрыгнула от них в сторону, — чувствую себя пособием по анатомии!
Бриар, в силу своей неопытной юности сильно смутился от моего замечания и послушно отвернулся, зато Дилан вполне натурально облизнулся:
— Жаль, у нас в Университете такого пособия не было. Я бы тогда ни одного занятия точно не пропустил!
— Так, я что-то не поняла… Откуда взялось это веселое расположение духа? Где отгоняющие порчу и сглаз жесты? Поплевывание через плечо, как вас учат ваши бабки и крики «сгинь, нечистая»?
— Алексия, брось утрировать. Ты же не маленькая девочка и должна знать, что люди бывают разные… И вообще, за пару лет мы неплохо узнали друг друга, по крайней мере я надеюсь на это и могу с уверенностью сказать, что ты не имеешь ничего общего с теми мифами, что о вас старательно распространяют недалекие старики.
Проговорив на одном дыхании этот монолог, Дилан со спокойной улыбкой протянул руку:
— И я готов так же доверить тебе свою спину, как и раньше.
На самом деле я очень боялась именно этого момента. Момента, где приятель выскажет свою точку зрения и как мне хотелось услышать именно эти слова! Он имел право выбирать, чему верить: мне, что не попыталась довериться ему или тому, чему его учили с самого детства. Я бы приняла любое его решение, как всегда без сожаления, но когда мне стало так важно знать, что он мне друг. По-настоящему, а не потому, что так принято называть тех, кто находиться около тебя большую часть времени?
Обычно я не задерживалась нигде больше года, что бы ни к кому и ни к чему не привязываться. Родения же в этом смысле стала первым городом-исключением и незаметно для самой себя, эти места стали мне почти родными. Я родилась почти сразу после того, как драконьи кланы бежали в Дивногорье перед окончанием Последней войны, и знала о наших землях только с песен и легенд. И Родения была первым городом из этого списка.
Дедушка не раз говорил, что уйдя отсюда, мы забрали с собой все свои творения и камни больше никогда не смогут обогреть человека… Но каково же было мое удивление, что сохранившиеся древние строения, неожиданно откликнулись на мой неумелый зов и приняли меня как хозяйку! А ведь никто кроме моего деда в нашей семье больше не может держать такую связь и он никого не хотел обучать этому, предпочитая самому творить. Сколько раз я просила его обучить меня, но он каждый раз отказывался, поясняя, что я ещё молода и не могу брать такую ответственность.
И вот через много лет я, сама не понимая как, услышала созданные предками здания, жилы колодцев, сердце гор… Это было очень не обычные ощущения. Сначала мне показалось, что я оглохла и ослепла, потом пришло чувство, будто кто-то посторонний поселился у меня в голове. Город хотел жить и развиваться, ему было душно и тесно, плохо от того, что местные жители его не слышат и совсем не понимают. Я же по своей глупости и не опытности не знала, как ему помочь. Очень долго мы не могли найти общий язык, я очень долго уговаривала его оставаться немым, потому что совсем не время демонстрировать открывшиеся возможности. А так хотелось сказать Родении «да» и восстановить величие этого прекрасного города, но возможностей для этого у меня просто нет. Дедушка, дай Создатель ему ещё долгих лет жизни, лишил меня всех прав и выставил из Дивногорья, сказав напоследок, что я могу идти туда, куда я так сильно рвалась…
Тряхнув головой, чтобы стереть некстати всплывшие воспоминания, я взяла предложенную приятелем руку и впервые за долгое время искренне сказала:
— Спасибо.
— Господа, ваш обмен любезностями это конечно очень мило и наблюдая как вы расшаркиваетесь, друг перед другом, я получил ни с чем несравнимое эстетическое удовольствие, — таким сахарным елейным голосом пропел Бриар, что моментально вызвал у меня кожный зуд, — но вам не кажется, что с душещипательной речью пора заканчивать?
— Ты прав, но…
— Госпожа Алексия, когда вы решите, что экскурсию по подземелью пора заканчивать? Не то, что бы мне чуждо изучение мест обитания различных слоев населения, но…
— Как запел-то, видать сильно прижало малахольного, а изображал-то… — чуть слышно обронил Дилан, а я, что бы не дать разгореться между этими двумя очередному скандалу, примирительно проговорила:
— Я бы с радостью первая отсюда ушла, но придется дожидаться, пока за нами не придут. Вы же слышали, что бургомистр желает осчастливить нас аудиенцией.
Дилан, сильно не любивший замкнутые пространства столь малой величины, тихо застонал: ждать мы могли хоть сто лет.
— Ну и зачем нам нужно с ним встречаться? Сама же говорила, что тебе не интересно, за сколько и кому именно он продался. Да и не все ли равно уже! Пусть наш маркиз, когда станет настоящим герцогом, сам с этим и разбирается, а нам нужно только доставить его к границам Туата де Данан и получить причитающееся вознаграждение! Лучше думай о том, что тебе потребовать с мальчишки, а то свою цену он тебе так и не назвал!