Всего два часа назад его разбудили сообщением, что от его родного старшего брата Артанейна, прибыл насмерть загнанный посланник. И прежде чем свалиться в конвульсиях под ноги прибежавшим на крики стражникам Перехода, он успел отдать небольшой холщевый мешочек со словами, что уже может быть поздно, Его Величество Альваро может не успеть.
Глубокий спокойный сон благородного монарха сняло как рукой, когда заглянув в мешочек, он увидел рядом с небольшим запечатанным свитком фамильное кольцо родственника. Таким нетривиальным способом старший брат обычно предупреждал Альваро, что отказа на письмо не примет ни под каким предлогом.
Предчувствуя дурные для себя новости, Альваро выгнал засуетившихся подле него обеспокоенных советников и погрузился в чтение. Приграничные земли богатейшего королевства Павир охватил жар волнений. И все бы ничего, с недовольными властью мятежниками можно было бы договориться и путем переговоров, об этом они сразу и заявили. Но брат был человеком жестким и упрямым, он не шел с восставшими ни на какие компромиссы, и уже практически зачистил всю территорию. Неделя и от мятежников не осталось бы даже воспоминаний. Хотя нет, про это помнили бы все и никогда бы не рискнули повторять подобные ошибки. Но тут кто-то отравил правящую черту герцогства Тьялирр располагавшуюся в проблемных Приграничных землях.
Герцог играл ключевую роль в усмирении восставших и внес ощутимый вклад в прекращении мятежей. Мало того, их пока еще не совершеннолетний сын, к тому же еще и прямой родственник горячо любимой супруги Артанейна, несколько дней спустя после этой трагедии бесследно пропал из своего замка. Здесь, даже специально приставленная охрана короля ничего не смогла сделать, как и взять следы магическим путем не получилось. Разумеется, никто не знает, жив ли ещё юный наследник, не успевший принести присягу сюзерену на верное служение, как до этого сделали его родители. Это грозило стать импульсом для новых волнений, тем более, что у короля были все основания подозревать в этом убийстве руку мандебургцев. Они давно зарились на Тьялиррские земли, где много золота и превосходной руды, и совсем не скрывали своего интереса. А король, к своему прискорбию до начала всех этих событий мало обращал внимание, как и чем, живет его собственный народ в условиях суровых приграничных реалий.
Артанейн, полная противоположность своего младшего брата, слыл более импульсивным и своенравным правителем. Но его окружение не могло не признать, что вместе с тем он отличался редкой дальновидностью и зачастую разрешал многие конфликты справедливо и честно. Он полагал, что ребенка просто-напросто похитили, воспользовавшись временной неразберихой, и через некоторое время его помощью обязательно попробуют установить контроль над герцогством.
Поскольку земли Сендаса напрямую граничат с предполагаемыми виновниками всех этих событий, то король Павира просит своего кровного родственника помочь ему с поиском единственного наследника мятежного края. А если ребенок в силу неокрепшей психики и соблазнов, которые ему наверняка уже предложили, попал под дурное влияние похитителей, то лучше будет, если он вообще никогда не сможет ступить в отчий замок. Иначе по примеру старательно отделяющегося феода, к восставшим быстро присоединяться и другие, а там крупной войны, как пожара, не избежать. И вот тогда в этом сам Альваро никак не сможет не участвовать, ему придется защищать уже свои владения. Кто знает, чем тогда все кончиться?
Для Альваро не казалось проблемой, если юноша в Сендасе, хуже, если он и вправду уже у оборотней. Те слишком горды и злопамятны, они не простят Альваро даже намека на вмешательство в их дела. Тем более, что никакие доказательства их вины брат не привел, одни только домыслы и утверждения, что все так и есть. Павирцы ещё могут себе позволить подобный конфликт, но Сендас был не только территориально в несколько раз меньше. Он был беднее и слабее обширной империи своего брата…
Отказать взявшему его за горло родственнику он так же не может, у ведь него есть обязательства перед собственным народом. Да и если уж говорить откровенно, павирцы не смогут незаметно и быстро отыскать юного герцога, в отличие от его прославленных на весь свет ищеек.
Все эти мысли пришли мне вместе с видением, как будто я побывала в разных временных оттенках.
— Альваро-о…
— Бертольд, — не терпящим возражений тоном отрезал Его Величество, — я уже сказал, что принял решение. Опытных поисковиков будет всего несколько групп по три-пять человека, чтобы не привлекать к себе внимание большим количеством народа. Через портал они выйдут в ближайших к приграничью городах и через некоторое время будут на местах. Дай боги благословение и за неделю, а то и меньше, мы избавимся от этой головной боли. Иначе начнется война, которая в первую очередь заденет нас…
Бертольд был явно не согласен с такой пораженческой позицией, но нашел в себе силы промолчать. Его король ясно дал понять, что это не предложение, а приказ. И через мгновение он вновь надел маску отчуждения. Только яростный блеск светло-серых глаз выдавал крайнюю степень недовольства Его Величеством и его позицией.
Альваро постучал кончиками пальцев по каменной перилле, постепенно оттаивающей ото льда. Холод словно проник в сердце и заставил его сжаться. Монарх даже неожиданно встрепенулся, будто вспомнил что-то очень важное. Взгляд почти черных глаз короля остановился на тайном советнике и неуловимо потеплел:
— Бертольд… Как же я сразу не подумал, что ты одним своим присутствием можешь успокоиться и меня, и себя заодно. А то я прекрасно вижу, что радости от предстоящей работы ты не испытываешь…
— Ты о чем?
Его Величество лишь широко улыбнулся:
— Я хочу, чтобы ты отправился с сыщиками в Приграничье и если надо будет, в сам Мандебург, земли оборотней. Твой бесценный опыт… э-э…
— Переговоров, — быстро поняв уловку своего правителя, хмуро подсказал Бертольд.
Король отмахнулся:
— Да, да, именно их. Эта, без сомнений, черта твоего многогранного таланта, будет как нельзя кстати.
— Сплюнь. Если оборотни начнут пропадать один за другим и неожиданно всплывать в какой-нибудь неприметной канаве, нас и без особых доказательств обвинят во всех смертных грехах. Результат будет примерно такой же, о котором намекнул твой братец-проныра.
Альваро пропустил мимо ушей, как его старый друг отзывается о родном брате и с усмешкой посоветовал:
— Главное выбирай канаву как можно дальше от города и ненужного внимания. Тебе, как никому другому хорошо известна одна замечательная пословица: не пойман, не вор?
На бескровных губах Бертольда фон Клауса, владетельного графа не самых бедных земель, расплылась широкая многозначительная ухмылка. Альваро, поняв все без комментариев, качнул головой в сторону залитой солнцем долины:
— Берт, и все-таки, попробуй привезти этого мальчишку живым.
— Хочешь встать между этим несчастным и своим братом? — неподдельно удивился советник.
Он достаточно изучил своего короля, чтобы не верить в простую человеческую доброту. Монархи такой болезнью не болеют, а если и заражаются, то долго не живут.
Его Величество фыркнул:
— Да плевать мне на него. Долг долгом, но если он будет у меня в руках, то можно немного поторговаться. Не просто же так рисковать и ничего за это не получить?
— Мы рискуем ради собственного спокойствия и мира на наших землях, — негромко проговорил Бертольд и предупредительно сжал плечо другу, — а ты забудь о том, чтобы вести двойные переговоры. Я тебя знаю, захочешь переплюнуть собственных предков, сыграть и с братом и с мандебургцами. Только помни, что у Артанейна опыта в этих делах гораздо больше. Он тебя не только сожрет целиком, но и без проблем переварит.
Король не обратил на эти слова никакого внимания. Только в голове мелькнула одна-единственная мысль: «вот так выглядит добровольно накинутая на шею петля». Мелькнула и тут же испарилась. Мысли у короля зачастую были очень скромными и не любили появляться, если их усердно не пытались звать. Поэтому Альваро можно было считать счастливым человеком: плохие мысли, как и плохие воспоминания, докучали ему недолго и благополучно забывались.