Сознание сузилось и с диким хрипом я забилась в руках у обеспокоенного Дилана. Подобные видения у меня бывают, но слава всем богам, очень редко или я давно бы сошла с ума. Это не столько больно, сколько морально мучительно потом восстанавливаться. Бриар хотел что-то сказать, но я приложила к губам указательный палец: он мог теперь вообще не вступать со мной в диалог. Благодаря увиденному, многие выбывающие детали из общей картины, наконец-то сложились.
Где-то невдалеке послышались гулкие торопливые шаги. Мы застыли как истуканы глядя друг на друга, и напряженно вслушиваясь в посторонний шум. Вот несколько человек приблизилось к нашей вынужденной «келье», послышалось негромкое обсуждение, кто будет открывать дверь, а кто первым рискнет заглянуть внутрь. Видимо наше задержание обросло такими невиданными подробностями, что бедные солдаты не решались нас потревожить.
Мы ещё немного послушали увлеченный спор снаружи, но, так и не узнав, кто же из них «неудачник», Дилан громко крикнул:
— Да заходите, не бойтесь, наша хозяйка уже позавтракала.
— Это чем я еще позавтракала? — с подозрением спросила я у приятеля, но ответить он мне не успел: к нам тут же заглянуло серебристое чудо с темными любопытными глазками-пуговками.
Серебристое — потому что на пареньке лет двадцати с небольшим была одета кольчуга не самого хорошего качества, да и по размеру она явно не подходила нынешнему хозяину. Кольчуга свисала поверх старого стеганого гамбезопа почти до колен, чем доставляла ему кучу проблем при движениях. Но удивило меня больше другое: на заглянувшем к нам на огонек парне, был одет каркасный шлем конической формы с широкой назальной пластиной. Такой красоты я уже лет сто не видела и даже не думала, что такой раритет сегодня еще можно раздобыть.
— Что это вы ели, если завтрак только через полчаса? — подозрительно щурясь на нас, выдал молоденький страж и для пущей убедительности направил копье с ржавым наконечником в мою сторону.
Возмутиться, отчего все внимание досталось только слабой женщине мне просто не дали. Дилан просто пихнул меня к себе за спину, и уважительно поклонившись вошедшему, со всей серьезностью ответил:
— Трудно было дождаться, поэтому наша госпожа развлеклась ловлей крыс и блох. Она у нас гурман, знаете ли… Возможно еще что-то осталось, хотите я посмотрю и угощу вас?
Страж испуганно икнул в ответ на такое щедрое предложение, но все же нашел в себе силы отказаться:
— Как-нибудь в другой раз… Вас ждет достопочтенный бургомистр у себя в приемном зале вместе с комиссией по судебным вопросам. Прошу следовать за мной… и без глупостей. Мы все вооружены.
Конвоир сделал жест рукой, призывающий нас построиться в шеренгу и медленно подняв ладони высоко над головой, выйти из камеры в коридор. Он был плохо освещен всего несколькими прикрученными к стенам факелами, от которых, нещадно чадя, шел дурно пахнущий дым. Гребя в свою личную казну с налогов огромные дивиденды, администрация почему-то не спешила раскошеливаться на магические светильники.
Сопровождать нас взялось немного ни мало восемь человек, словно мы представляли собой что-то ну очень страшное и плохо контролируемое. Многое бы я отдала, чтобы узнать, что именно им наплели о нашей компании и откуда столько животного ужаса у них в глазах, когда нас пытались подгонять, чтобы шли быстрее. Быстро пройдя по крутой лестнице, выбитой прямо в каменном фасаде, мы поднялись на какую-то полукруглую башню. Она соединялась с основным зданием, куда мы торопливо шли через весьма мрачную галерею, больше подходившую какой-нибудь островной тюрьме, чем административному элементу торгового городка. Прямо в стенах почти под самым потолком были устроены небольшие отверстия, наглухо перекрытые маленькими решетками. Духота в помещении стояла страшная: если долго находиться здесь, то запросто можно было бы упасть в обморок.
Через несколько минут, поравнявшись с неприметной дверью, наша охрана притормозила и тот самый молоденький страж с обмундированием, одолженным у какого-нибудь любителя старины, с важным видом приоткрыл ее. Что ему там ответили, нам слышно не было, но он посторонился, и, придав взгляду некоторую надменность, присущую больше высокому аристократу, приказал нашей троице не медлить и предстать перед достопочтенной публикой. Меня весь этот фарс уже порядком раздражал, поэтому я, с большим удовлетворением напоследок пихнув плечом хлипкого, но делового конвоира, бодро зашагала в зал…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В силу своей службы я бывала в администрации Родении несколько раз, но в главном зале городского совета до сегодняшнего дня ни разу. Поэтому с непривычки в первую же секунду моего пребывания здесь, меня буквально ослепило окружающей роскошью. Мой скромный особняк, выкупленный у второго человека города и славящегося богатством, не шел ни в какое сравнение с помпезной красотой этого места. Массивность высоких резных сводов, искусно имитировавших собой безоблачное небо, давило на сознание, заставляя ощущать свою ничтожность. Стены, повсеместно украшенные драгоценными камнями разной величины, попусту слепили глаза и заставляли щуриться. Ноги сами по себе отказывались ступать по отполированному до зеркального блеска черному мрамору.
Сделав несколько осторожных шагов, мы встали как вкопанные и дружно задрали головы к источнику мощного света, исходившего откуда-то сверху. Огромная, кованая люстра на массивном крюке в виде хищного змея, обернутая толстыми золотыми цепями, в ответ не очень приветливо засияла миллионом огней.
— А потом Его Величество удивляется, почему в казне никогда не хватает денег на нужные ему проекты… — достаточно громко пробормотала я, глядя на все это великолепие округлившимися глазами. Бриар услышал и тут же охотно подхватил:
— Ну что ты как маленькая. Все деньги оседают в стенах этого зала…
— Уважаемые советники, а вы еще возмущались, когда я доказывал вам необходимость арестовать Алексию Кросс и лишить ее должности, прав, звания и прилегающих денежных дотаций, — тут же взял слово сидевший на некотором возвышении, в кресле, очень напоминающим трон, сиятельный бургомистр.
Чуть поодаль от него, за широким дубовым столом тихо переговаривались между собой, собравшиеся советники городского магистрата.
Довольно улыбнувшись сам себе, будто он сейчас сидит на каком-то торжестве, сэр Риел Фуразье, баронет Колестера, маленького захолустья на задворках Павира, вновь обратил на нас свое внимание.
— Мои любезные советники, вы сами все прекрасно видите. У данной девицы нет никакого уважения ни к вашему рангу, ни к заслугам. Она даже не потрудилась поклониться вам, как только вошла. Данная особа и раньше отличалась некоторыми экстравагантными поступками, но мы на все закрывали глаза, по доброте душевной давая ей второй шанс. И сейчас, когда произошел этот вопиющий случай, и мы получили многочисленные жертвы благодаря ее алчности и порочности, прошу вынести свой обвинительный вердикт. Пусть получает по заслугам!
Я переглянулась с Диланом, взглядом говоря: «я же говорила, что нас даже слушать не станут, все давно решено». Приятелю оставалось только печально вздыхать, признавая мою правоту. Так-то вот, надеюсь, в следующий раз меня будут слушать сразу и не пытаться оспорить моих решений.
Закончив свою блестящую речь, бургомистр достал из бархатного камзола инкрустированного мелкой крошкой алмазов, маленький шелковый платочек и нервно вытер выступившую на покатом лбу испарину. Видимо все шло не так гладко, как мне показалось на первый взгляд. Иначе с чего бы ему так нервничать?
— Сэр Фуразье, — мягко вступил пожилой мужчина с ясными серыми глазами. Он сидел с самого края и то и дело, с любопытством посматривал меня и моих спутников, — если позволите напомнить, но вы сами подписывали указ о назначении госпожи Кросс на должность начальника отдела ночной гвардии и долгое время восхищались ее умением быстро и без лишних затрат решать вопросы безопасности города.