Люди Бертольда были не только похожи на теней внешне, но и по повадкам напоминали их. Я, обладая хорошей памятью на мелочи, не могла запомнить их лиц. Они словно сливались для меня в одно. Одинаĸовая темная свободная одежда, сĸрытая от посторонних глаз просторным плащом. Одинаковые движения, форма прически и цвет волос… Только возраст у всех отличался. И абсолютная тишина. Я, как ни пыталась их разговорить, так и не добилась ни одного слова и не знала, могут ли они говорить вообще.
Наблюдая за моими мучительными попытками пообщаться, ко мне подошел Дилан.
— Ну что Элен, вляпались мы в это дело по полной?
— Я тебя прошу, не надо меня так называть, — недовольно проговорила я, придирчиво осматривая свое отражение в небольшом слюдяном зеркальце, который мне одолжил один из молчаливых людей Бертольда.
— Алексия, я очень хочу знать, кто ты такая и надеюсь, что со временем ты будешь достаточно доверять мне, чтобы это рассказать.
— Мошенница, — буркнула я в ответ, невольно заливаясь краской смущения под взглядом Веснушки, — вам же Берт все сказал.
Дилан на это только слегка улыбнулся:
— Я не сомневаюсь, что ты раздавала приворотные зелья направо и налево, но никогда не поверю, что ты делала это из-за денег.
— Хуже.
— Хуже может быть только из-за денег, все остальное ерунда.
Я пожевала губы, раздумывая, стоит ли раскрывать перед другом свою не самую чистоплотную натуру или пусть и дальше идеализирует мой образ. Только врать и не договаривать мне ему все тяжелее… Он так искренне верит в меня, безрассудно доверяя спину.
— Столица Сендаса находится рядом с родовой крепостью драконов — Конуэем… Те земли не похожи на наши другие владения… Я не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты понял… Они живые, в них есть душа… Пока мы жили там, у нас было полнейшее взаимодействие, мы обменилась силами, мыслями, энергией, поддерживали друг друга… Без нас Конуэй умирает. Пусть медленно, но неотвратимо… Обычная человеческая энергия плохо усваивается и лишь продлевает агонию… Поправить немного дело могли только сильные эмоции местных жителей… Выбор был не слишком большой, либо сеять мор и страх, либо спровоцировать любовную лихорадку… Не смотри на меня так. Ты не знаешь, что это такое, чувствовать каждый день, как часть тебя умирает… Я никому не сделала плохо, наоборот, в том году был бум свадеб и родилось много здоровых детишек… У моих трав нет побочных явлений типа агрессии и болезней… И никто из пар не разошелся, я следила за этим долгое время. Все вполне счастливы и довольны жизнью.
— Понятно, — после некоторого непродолжительного молчания задумчиво отозвался Веснушка, — как ты там оказалась?
— Конуэй может звать меня, я слышу его, — нехотя призналась я, — не знаю почему, ведь дедушка отрекся от меня и отлучил от семьи, так что мне закрыты некоторые способности моей крови… Тебе не противно, что я воспользовалась тысячами людей и паразитировала на них?
— В каком-то смысле мы все на ком-то паразитируем… — философски заметил приятель, — а у тебя есть очень важное качество, перевешивающее многие твои проступки… Не смотря ни на что, ты своих не бросаешь, особенно когда им нужна помощь. Так что не бери в голову, никто же не умер. Наоборот, ты сама сказала, что все счастливы.
Высказав свою мысль, он на время оставил меня одну. Стоило бы радоваться, что друг так положительно отреагировал на мою историю, но почему-то мне от себя стало ещё противнее. Можно сколько угодно искать себе оправдания, но это отвратительная черта, которую я не терпела и изживала, как могла. Каждый должен отвечать за то, что говорит и делает. И если Бертольд когда-нибудь меня поймает, значит, он выиграл и прав, и расстраиваться нет смысла.
— Выходим!
Я очнулась от грызущих душу мыслей, только когда ко мне со спины подошел Бриар и гаркнул на ухо:
— Госпожа Алексия, немедленно уберите свой похоронный вид, иначе у нас сейчас вся еда скиснет!
Вот так получая попеременные тычки от приятелей по поводу моего испортившегося настроения, и изредка ловя на себе странные взгляды Бертольда, к вечеру мы все-таки дошли до небольшой деревеньки с говорящим названием Пятачки. Пол часа мой работодатель яростно спорил с королевской ищейкой: один хотел остановиться на ночлег прямо здесь у кого-нибудь из жителей, но второй был категорически против. Он требовал пройти ещё немного и остановиться в каком-нибудь незаметном пролеске. Пока они спорили, мы незаметно покинули деревню, обещавшую горячую ванну и мягкую постель. Заметив, что мы миновали обжитое место, Бриар буквально плюнул на собеседника и с гордым пошел среди нас. Я не сдержавшись, захихикала:
— Ну и вид у тебя, твоя светлость, разве что губа не свисает от обиды… Давай я ее пока подержу, пока ты дуешься? Все же легче будет.
Он мне на это ничего не ответил, только обиженно отвернулся. В такой тишине мы не спеша дошли до какого-то небольшого пролеска и остановились. Люди Бертольда как по команде, одновременно сбросили в траву свои огромные тюки и принялись обустраивать лагерь.
Дилан, тем временем активно занимаясь розжигом костра, проговорил:
— И почему поисковику не захотелось останавливаться в Пятачках? Там было бы гораздо удобнее, мы бы, наконец, выспались…
— Вы в походе, — отрезал подошедший Бертольд, — а не на курорте. Элен, мне необходимо с вами поговорить… Сейчас.
— Алексия.
— Мне без разницы, хоть папа Джо. Пойдем со мной.
Ноги после долгой беспрерывной ходьбы сильно гудели, я уже отвыкла путешествовать на такие расстояния пешком. Но делать было нечего, любопытство всегда было сильнее меня. Пришлось с кряхтением подниматься и идти вслед за удаляющимся от лагеря Бертольдом.
— Не помню, чтобы мы переходили на «ты».
— А мы и не переходили, — не оборачиваясь на меня, бросил он, — это я перешел, а ты нет. Для тебя я милорд. Надеюсь, на память ты не жалуешься?
Сукин сын.
Наконец, когда мы прошли четверть версты, он остановился. Продолжения никакого не последовало, и я поторопила его:
— Ну и что…
— Тихо!
Для пущей надежности он зажал мне рукой рот, а второй перехватил поперек талии и привлек к себе. От возмущения, я, было, задергалась и хотела уже испробовать на нем несколько особенно больных приемов, но услышала какой-то посторонний шум и настороженно замерла.
Впереди, в противоположной от нас стороне, я заметила, как между деревьев мелькнуло и тут же исчезло что-то белое. Послышался хруст сухих веток и чье-то прерывистое дыхание. И что особенно странно, но я не чувствовала никакого запаха, хотя живого или мертвяка могу учуять за версту. Чертовщина какая-то…
Бертольд, наконец, перестал искать спасения в моей талии и бесшумно вытащил из ножен, висевший сбоку, полуторный меч с оригинальной рукоятью в виде головы змеи. Я прямо-таки восхитилась его сноровке: и когда только успел ножны прихватить. Совсем недавно у него их не было.
— Ну, что там? Как то подозрительно тихо…
— Не знаю. Подождем.
К счастью ждали мы не долго. После непродолжительной тишины, с трех сторон к костру метнулись белые продолговатые тени. Приглядевшись, я рассмотрела на них серебристую длинную шерсть, покрывающую крупные мускулистые тела и… Оборотни!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Дилан, Бриар, осторожно, сзади!
Ох, давно я так быстро не бегала с такой скоростью. Была бы другая ситуация, точно бы могла гордиться такой превосходной формой. Но главное, давно я так ни за кого не боялась, как сейчас в эту минуту, пока отчаянно пыталась преодолеть разделяющее нас расстояние.
То и дело, спотыкаясь то о корень, то о камешек, я на ходу, собирая эмоции в кулак, призвала огненные сгустки энергии. Слава богам, но я не недоученный сын герцога, у меня, в отличие от него пульсары получались без всякой привязки к словам и при этом обладали достаточно мощной силы. Услышав мой обрывистый, взволнованный голос, ребята быстро сориентировались и даже кое-как успели вытащить оружие для защиты. Вот только одному из магов Бертольда не повезло: воспользовавшись эффектом неожиданности, оборотень с ходу вцепился беззащитному мужчине прямо в горло так, что тот даже не успел ничего понять. Будем надеяться, что он станет сегодня единственной жертвой.