— Отпускаю эту кровь, ставшую ядом для двоих… Сними оковы, Всесущая мать Дану, разведи наши мосты, разрушь сотворённые насильно узы. Дай идти своей дорогой, отдельной силой, отдельным миром, отдельной Вселенной…
Как только эльф замолчал, из меня словно вышибли дух, на мгновение я даже потеряла связь с реальностью. Голова раскалывалась, а тело стало ватным и плохо слушалось. После этой процедуры меня слегка пошатывало, а от ощущения тоски, которая накрыла меня неожиданно резко, хотелось сесть и плакать. Но я сдержалась, не время раскисать. Забрав нож у не сопротивляющегося Мидхира, я под десятком взглядов легла рядом с раненым маркизом. Тут же возле меня сам по себе материализовался некогда обиженный Веснушка. Правда, сейчас он выглядел больше напуганным, чем злым.
— Вивиана, не смей. Я запрещаю тебе.
Еще один благожелатель выискался. Мне пора их коллекционировать и давать номера.
— У тебя есть другой вариант? Противоядие?
— Нет, но…
— Если нет предложений, то отойди и не мешай, от концентрации очень многое зависит. Меньше слов, Дилан. Посмотри, он уже без сознания.
— Если ты умрешь, — вдруг прошептал он, с непонятной болью глядя мне в глаза, — тогда уже ни в чем не будет смысла.
— Даже не надейся на это, — старясь скрыть страх за бравадой, весело проговорила я.
Только вот боялась я не за себя, что было бы логичней, а за Бриара. Только бы успеть, иначе и правда, все бессмысленно. Сейчас я нарушаю вообще все мыслимые и немыслимые правила ритуалов. Будь я той, к кому бы взывали за помощью, ни за что бы не откликнулась на зов, посчитав это оскорблением.
Мысленно взывая к богу-прародителю, я думала о том, что Шеш не может отказать в свидании внучке своего «любимого» Тифона. Достигнув нужной концентрации и повторив всплывающие в голове строчки сами собой, я сделала уже начинающий быть привычным жест с ножом, всадив его аккурат, между ребер. Но в этот раз что-то пошло не так и было нестерпимо больно, как будто внутрь меня загнали каленую кочергу. И странно, боль не проходила, а только усиливалась. Стыдно, но я закричала. А потом все повторилось: одинокий полет в темноте и небольшая, хорошо освещенная пещера. Только Шеш не стоял, он сидел в богато инкрустированном рубинами троне и терпеливо ждал меня. Лица по-прежнему было не видно, но я остро ощущала, что взгляд, направленный на меня сильно отличался от дружелюбного.
— И снова здравствуйте. Скажи мне, милое дитя, у тебя с головой все в порядке?
Я насторожилась, не совсем ожидая, что он перейдет к прямым оскорблениям:
— А что зависит от моего ответа?
Шеш проигнорировал мой вопрос:
— Что же у тебя за тяга-то такая к смерти, понравилось что ли? Или в гости захотелось зайти, соскучилась? Так зачем идти на такие крайние меры? Иди в мой храм, взывай и я услышу!
— Как это в храм? — не поверила я. — Как вы можете слышать, если ушли из этого мира?
— Позволь узнать, а что я сейчас делаю?
— Ну, это совсем другое, — я покачала головой, не давая ему сбить меня с толку, — при смерти высвобождается огромное количество энергии и моя кровь является хорошим катализатором. А в храме нет подобных усилителей…
— Каждый храм настраивается напрямую на меня, — нетерпеливо обрубил Шеш, — или ты думаешь, что когда я здесь был, то сидел возле вас неотлучно?
— Но я не понимаю…
— Я это уже понял, — я вдруг почувствовала, как он усмехается надо мной, — вы мои дети, такие глупые и никак не желающие идти по тому пути, куда я все время вас направлял, хотели самостоятельности… Я вас всегда слышу где бы не находился, даже просто подумай обо мне — я это уловлю. Людям в этом сложнее, у них нет своего личного бога, поэтому, когда мы ушли отсюда, они не могут до нас докричаться.
Это получается, что мы зря разрушили собственные храмы? А Шеш все время был рядом хотя бы мысленно и знал, что происходит с нами, а не предавал нашу веру, как самозабвенно твердил мой дед. Может, именно поэтому они не ладят друг с другом, у каждого своя правда?
— Скажи деду спасибо, — вдруг наябедничало божество, — это была его идея, рушить мои храмы. Я всегда говорил, что особым умом он никогда не отличался.
— Но мы не общаемся…
— Да брось ты причитать. Скоро увидитесь, он же прекрасно все чувствует, что с тобой происходит. А после такого выброса силы, когда у тебя почти все тело покрылось рунами рода, он сам постарается тебя найти.
— Вы и это знаете?
Шеш на это только развел руками, словно извинялся за свою вездесущность.
— Ты мне лучше скажи, с чем пришла, опять себя за молодого, да красивого предлагать?
Задержав на миг дыхание, я призналась:
— Вообще-то себя как раз я и не хотела предлагать, наоборот, очень жить хочется. Тем более я знаю, что можно обойтись и без жертвы, как в прошлый раз.
Бог подавился. Очень жаль, что я не могу рассмотреть его лица, я бы с удовольствием запечатлела в своей памяти этот момент.
— Ты не в Тифона, нет, даже он никогда не был наглым, — после минутного молчания, наконец, проговорил он, и сложно было понять, хорошо это сейчас или не очень.
Я покаянно опустила взгляд в полу:
— Это не наглость, просто сейчас я никак не могу остаться, но вы же можете назначить свой срок… Кстати, раз уж мы с вами увиделись ещё раз, не подскажете, в каком именно замке мне искать ваше же произведение? Песнь Шеша по приданию написали вы.
— Да, ее написал я, — не слишком удивился автор, — только о ней почти нет упоминаний, интересно, кто тебе про нее рассказал. Уж ни тот ли молодой паренек, ради которого ты оказалась здесь?
— Вы же и так все это знаете, — устало пробормотала я, вдруг ощутив всю тяжесть проходящего дня, — и мои мотивы вам так же открыты, как я сама.
— Что ты ворчать сразу начинаешь? Я имею право спрашивать то, что хочу, в конце концов, это именно ты ко мне пришла!
— А я и не отказываюсь, — согласно кивнула я, — просто …
— Хватит, — неожиданно рыкнул Шеш, — хочешь заключить со мной соглашение? Давай, так и поступим, но жизнь мне твоя и правда сейчас ни к чему, у меня и без тебя есть чем заняться.
— Тогда что вам нужно?
Это было несколько удивительно, потому что я всегда думала, что Шеш с удовольствием забирает с собой духи своих потомков и переносит в новые миры. Проще улучшить свое детище через последующие жизни, чем ваять новый материал. А тут выясняется, что ему и это не нужно. В чем тогда смысл ритуала Дара Жизни?
— Ой дураа… Да в том, чтобы вы растрясли свои разжиревшие задницы и вспомнили зачем вы вообще были созданы! Жизнь, это великий дар и не многим она подвластна так, как вам. Вы ее защитники. А вы чем занимались все это время? Молча и гордо запирались в собственных домах, только бы не ассимилироваться с другими, не подпортить свою породу? Да изменения это и есть сама жизнь. А вы сами себя превратили в разваливающихся стариков!
Выпалив все это, Шеш так же резко успокоился, как и начал кричать на меня. Поморгав, я пролепетала:
— Но ваши заповеди…
— Все, надоело мне, — отмахнулся от меня бог, — я и так сказал тебе больше, чем планировал. Будем заключать договор?
— Смотря, какие условия, — осмелев, твердо проговорила я.
Не хватало еще себя в пожизненную кабалу загонять иначе легче сразу здесь и остаться. Шеш хмыкнул:
— Кто ж тебя здесь оставит? Я пока еще несколько веков пожить спокойно хочу… В общем, я желаю, чтобы ты занялась восстановлением моих храмов. Толпы умирающих драконов мне здесь пока что не нужны: излагайте свои мысли в специально отведенных для этого местах. Поняла?
— Ну, в общем-то, да, — потупилась я, ощущая себя несколько скованно.
Я-то думала, что иду на жертву, переступаю через себя, совершаю правое дело, а все оказывается намного прозаичнее. Я, оказывается, просто-напросто напрашивалась!