— Зад себе я перевязал, — опередил вопрос Рувим. — До чего ж позорное ранение! Сразу будет видно, что я бежал от врага…
— Если бы ты бежал на врага, — логично заметила Арин, — то, боюсь, ранение было бы куда более неудобным.
— Тут ты права, — согласился профессор. — Тем более, что показывать шрам я не собираюсь. Разве, что кто-то случайно увидит… Просто очень неудобно колоть себя в ягодицу. Меня чуть радикулит не схватил! Все, Арин, готово! Рука, как новенькая! Валек, давай-ка ты сюда…
Колол дядя Рувим так, что легче было выдержать второе ранение по касательной — оттянул кожу неподалеку от царапины и ковырнул иглой в складку. Шагровский зашипел, но не дернулся, опасаясь, что родственник царапнет по ребрам.
— Я прям, как Айболит, — сообщил профессор, приклеив повязку на место. — Сам собой горжусь! А ведь всего-навсего прошел курс оказания первой помощи во время службы в армии, правда, учили нас на совесть… Ну, что ж! Как говорит мой русский друг Беня Борухидершмоер — мастерство хер пропьешь!
— Ветеринары тебя учили? — спросил Валентин, с шипением натягивая остатки рубахи на больной бок. Если поднимать руку высоко, то в ребра стреляло. Впрочем, если бы не стреляло — было бы удивительно.
— Не умничай, шлимазл[116], — хмыкнул профессор, аккуратно складывая аптечку. — Учили, как выжить и как заштопать друг друга, а не нежным поглаживаниям. Нам просто повезло, что вчерашних гостей оснастили в дорогу по всем правилам. Иначе были бы мы бедные и бледные…
— Мама в таких случаях говорит — имели бы мы бледный вид с голубым оттенком…
— Твоя мама знает, что говорит, — заметил дядя Рувим. — Арин, ты успеваешь следить за мыслью?
— Не волнуйся, — сказала Арин на русском, стягивая растрепавшийся «хвост» волос резинкой. — Я понимаю, куда лучше, чем говорю.
И продолжила на английском:
— Если мы протянем еще пару дней, я начну понимать ваш арго.
— Протянем, — пообещал Кац. — Нам просто некуда деваться. Обязательно протянем. Пошли ко входу, перекусим и проведем маленький брифинг.
Поднимались они в пещеру ночью, и Шагровский только сейчас увидел, что с позицией им повезло. Как дядя в темноте при помощи фонарика сумел найти тропинку, идущую по скальной складке, было загадкой. Пещер в скале было много — выше и ниже облюбованного ими убежища дырок в камне можно было насчитать больше, чем в куске польского сыра.
— Местечко отличное, — подтвердил дядя, грызя галету. — Но подпускать близко нельзя. Если кто-то бросит гранату…
Он покачал головой.
— Есть у меня надежда, что раз у тех, кого мы встретили вчера, не было гранатометов, то и у второй группы их нет. Гранатомет — это однозначно конец. Но вот ручные гранаты у них есть. Во всяком случае, в сумке у того, кому Арин проломила лоб, было четыре штуки.
Он продемонстрировал спутникам четыре черных гладких яйца, маркированных по боку серо-стальной краской.
— Один такой подарочек в наше гнездышко — и нас просто порвет на части. Ешьте, ешьте, голубки… Завтрак — самая первая вещь. Поедим ли еще сегодня — не знаю, а силы должны быть. Воду и пайки по рюкзачкам. Контейнер тяжелый?
— Тяжелый.
— Можем припрятать здесь.
— Как ты думаешь, они обыщут пещеру, если нас отсюда выкурят?
— Да, — подтвердил профессор, подумав. — Обязательно. Значит, тащи с собой. Потерпишь?
Валентин кивнул.
— Ну, и хорошо, — сказал дядя Рувим. — Значит, так… Вариантов у нас два, детки… Первый — затаиться и ждать, пока нас найдут. Или не найдут…
— Найдут, — невесело улыбнулась Арин.
— Согласен, — кивнул профессор. — Вариант номер два… Принимаем бой, но не в лоб, а по-партизански! Ну, не может же у них быть здесь полк! И роты быть не может… Для засад тут идеальное место. Ужалили — спрятались. Еще ужалили — спрятались. Сколько б мы не убили или не покалечили — все нам легче. Задача не перебить их всех, а прорваться на запад…
— Почему не на север? — спросила Арин.
— Через горы? — осведомился дядя. — Ты карту на навигаторе смотрела?
— Да.
— До приморской дороги по прямой — не более 10 километров. Южнее, но значительно дальше — дорога на Арад. Оттуда — трасса на Беэр-Шеву. Но нам туда, как до Киева, да на четвереньках! Мы вот тут, — Рувим ткнул пальцем в экран. — Считай, что сидим в глубине горного массива. От дороги 3199 нас отогнали еще ночью — ну, не было времени вокруг Мецады бегать! Вот мы и нырнули сюда… А потом ушли сюда. Видишь эти скалы? Тут сходятся в одно три ущелья… Здесь мы вчера немножко пропололи наших незваных гостей. Дальше у нас одна дорога. — Рувим прокрутил картинку навигатора. — Пока мы шли четко на восток, они могли двигаться по следу, как по рельсам. Но после этого разветвления картина поменялась. В основном, скалы тут не такие высокие, зато проходов между ними много. Сразу найти, в какой именно коридор мы нырнули, ну очень сложно! Все ущелья идут с востока на запад — так же, как потоки воды в сезон дождей. С запада они нас и теснят… Если бы я умел летать или лазить по отвесным скалам, я бы выбрал направление на север или на юг. А так… Мы или отступаем на восток, сдерживая их огнем, или пытаемся прорвать сеть и выйти на Эйн-Бокек. Я уж не знаю, с кем наверху они решали вопросы, но то, что местные полицейские не в курсе всех этих интриг, и реакция на мужиков с автоматами у них будет не простая, а очень простая — это, как говорит мой русский друг Беня Борухидершмоер — как два пальца об асфальт…