Между Тирелом и королем было не более пятнадцати шагов. Вильгельм Рыжий был облачен в обычный охотничий костюм — никаких доспехов вроде куртки из толстой буйволовой кожи, как во время кабаньего гона.
Сэр Вальтер на миг закрыл глаза и перевел дух. Потом вытащил из колчана длинную двухфутовую стрелу с острым, как игла, наконечником длиной в пол-ладони. Его лук не шел ни в какое сравнение с мощным оружием короля, изготовленным из цельного куска тиса, но все же пущенная из него стрела без труда прошивала воина в легких латах с шестидесяти шагов.
Стрела легла на тетиву.
Король натянул свой лук плавным, полным силы движением опытного стрелка. Сэр Вальтер повторил движение Руфуса — скрипнул плетеный шнур, зашуршало, скользнув по кожаной оплетке, древко.
Олень выпрыгнул на поляну, проломив широкой грудью стену из молодых деревец и кустарника. Он был прекрасен — рослый самец, украшенный великолепными ветвистыми рогами размахом футов в восемь! Выпуклые черные глаза мазнули по фигурам охотников и зверь, обнаружив угрозу, прыгнул в сторону, пытаясь уйти с линии стрельбы, но было уже поздно…
Тренькнула тетива, и стрела порхнула над влажной травой легкой летучей тенью. Она настигла оленя в прыжке. Тирел не сразу понял, куда вонзился наконечник — самец успел приземлиться и прыгнуть еще раз, но во втором прыжке он замотал головой, и сэр Вальтер увидел оперение, торчащее из широкой шеи, ровно посередине ее. При приземлении передние ноги оленя подогнулись, он неловко ткнулся в землю отяжелевшей головой, сложился и заскользил грудью по мокрой траве.
— Есть! — азартно закричал король, успевший наложить на тетиву следующую стрелу. — Есть!
Зверь попытался подняться, захрипел, из пасти плеснуло темной кровью. Он вывернул голову, силясь увидеть своего убийцу, рухнул, на этот раз набок, и забил копытами в воздухе.
Руки у Тирела перестали дрожать, лук скрипнул…
Вильгельм Рыжий повернулся к своему придворному с радостной улыбкой на лице, и в тот момент, когда их взгляды встретились, сэр Вальтер спустил тетиву. Расстояние между ним и его жертвой не превышало полутора десятков шагов, и тяжелая стрела, пущенная почти в упор, пробила короля едва ли не навылет.
В шею Тирел не попал, а угодил на два пальца ниже кадыка, в ее основание. Наконечник рассек горло и прошил позвоночник, выйдя с обратной стороны почти на всю длину стрелы: спереди осталось только оперение из белых гусиных перьев, но первая же попытка короля вздохнуть окрасила перья алым. Руфус остался стоять, но выронил лук и поднял руки к горлу, все еще не понимая, почему дыхание ему закрыл раскаленный стержень.
«Сделано, — подумал сэр Вальтер, опуская оружие плавным движением бывалого стрелка. — Сделано, пропади оно пропадом!»
Руки больше не ходили ходуном, он стал спокоен, словно на него спустилась благодать. Все было исполнено, и невозможность отступить, изменить хоть что-то разом уничтожила в Тиреле все страхи и сомнения. Король был убит. Застрелен на охоте. Случайно. Впереди у Тирела была спокойная, обеспеченная жизнь.
Он улыбнулся Вильгельму, который уже умер, но все еще стоял перед своим палачом, сжимая ладонями пробитое горло.
— Ты думал, что будешь править вечно? — спросил его Тирел, и тут же понял, что не говорит, а кричит и сам удивился этому. Зачем ему — убийце тирана — кричать? Он попытался снизить тон, но ничего не вышло: слова рвались из него, царапая гортань. — Ты думал — тебе все можно? Что ты всех поставил на колени, Рыжий? Что все тебя уважают и боятся?
Руфус молчал. Возможно, что он уже и не слышал крика убийцы, глаза смотрели сквозь Тирела, по камзолу текла ярко-алая кровь.
Тирел зашагал к нему, сжимая кулаки. Унижения, тяжелое безденежье, вечная необходимость пресмыкаться перед этим животным, мужеложцем, который, не стесняясь, развратничает с мальчиками и юношами в своих покоях!
Что же ты никак не упадешь, тварь?!
Король открыл рот, словно силясь что-то сказать, но лишь издал звук, похожий на скрип тележных колес — неприятный и тоскливый. И за его спиной ему ответил олень, который все еще пытался подняться, но валился на бок, запрокидывая свою красивую крупную голову, украшенную ветвями широких рогов. Словно в ответ на олений стон, Вильгельм упал на колени, не сводя глаз с приближающегося убийцы, и снова захрипел. Самец отозвался, и от этой переклички Тирела бросило в жар.