А над всеми ними в небе пролетал спутник, телекамеры которого фотографировали и поверхность пустыни, и шоссе, и города, и оазисы, и арабские деревни, и вагончики кибуцев, и пальмовые рощи, чьи ровные ряды тянулись на километры…
Радиоволны со спутника преодолели тысячи километров, и компьютер, преобразовавший цифровой поток в обычные джипег-файлы фотографий, отправил сообщение по нескольким электронным адресам, в том числе и на один анонимный сервер, рассылка на который, по идее, не была предусмотрена системным администратором. Оттуда фото полетели по сложному маршруту, через другие станции связи и мощные кабельные каналы, ныряя в подсистемы, откуда нужную информацию сливали на запрограммированные адреса.
В современном мире информация распространяется за секунды.
Кларенс видел на своем лэптопе практически ту же картинку, что и спутник, пролетавший над Израилем в зените. У канадца просто не было тех сведений, что помогли бы свести все видимые фрагменты воедино. Например, помогли бы понять, кого именно могут везти квадроциклы, едва заметные в левом углу экрана. Ведь для того чтобы увидеть, надо знать, куда и на кого смотреть.
Морис в эти минуты был слишком занят собственными страхами и сомнениями, а у Карла просто не существовало технической возможности отсматривать спутниковую картинку в режиме реального времени.
Таким образом, Рувим Кац, Валентин Шагровский и Арин бин Тарик, которые в этот момент глядели на высокого худого мужчину в бедуинском облачении с автоматическим карабином в руке, вышедшего из хижины им навстречу, получили еще один шанс на спасение.
Глава 14
Иудея. 70 год н. э.
Крепость Мецада.
На этот раз все было кончено. Пламя выгрызало ворота в крепость, Мецада, повидавшая у своих стен многих завоевателей, уже готова была пасть, и не существовало в мире силы, которая была бы способна изменить предначертанное.
Бревна оглушительно лопались в жаре гигантского костра, стена рассыпалась на глазах, и Иегуда мог поклясться, что еще до заката войска Флавия Сильвы войдут в Иродово гнездо, и смерть всех, кто еще оставался в Мецаде, будет неминуема.
Как ни странно, только сейчас старик вспомнил о еде. До сей поры есть Иегуде не хотелось, хотя последние полутора суток он только пил подсоленную воду. Женщины, работавшие у очага, несколько раз за день предлагали ему еду, но жара убивала потребности в пище, и только мысль, что нужно восстановить силы, заставила его безо всякого аппетита и удовольствия сжевать пригоршню припрятанных за пазухой сухих фиников да несколько вяленых фиг.
Фрукты Иегуда запил, и в животе у него забурчало — вода из цистерн хоть и отдавала землей, но была достаточно чистой, чтобы обитатели Мецады, привыкнув, не страдали желудками, но все же сравнивать ее с водой из источников в Эйн-Геди было сложно. Но вода была — и в этом заключалось ее главное достоинство. Вообще защитники Мецады не имели проблем с припасами и водой. Цистерны наполнились после весенних дождей, а продукты в сухом воздухе пустыни не портились очень долго. Кое-кто из товарищей по несчастью рассказывал, что некоторые припасы были завезены в крепость еще во времена Ирода. И хоть с той поры прошло почти сто лет, в это можно было поверить! Стены твердыни были построены так, чтобы хранить внутри, в прохладных каменных полостях-кладовых, зерно и масло, заложенные в специальные сосуды из обожженной глины. В такие же кувшины поместили и сушеные фрукты, связки нарезанного лентами вяленого мяса, сухую рыбу, обильно пересыпанную крупной солью, бобы…
Продуктов защитникам крепости хватило бы на годы осады, но вот только римляне не привыкли ждать годы.
Еда вернула старику силы, и заслышав гул голосов, Иегуда двинулся на шум, к крытым ветками сараям, где хранили пустые кувшины из-под припасов да разный глиняный хлам, сохранившийся едва ли не со времен Хасмонеев.
Подойдя ближе, старик различил голос бен Яира — низкий и хриплый, полусорванный, но, несмотря на то, что Элезар сипел и даже срывался на визг, он говорил, как вождь, завораживая окружающих его обитателей крепости.
За месяцы осады Иегуда узнал в лицо большинство из них, многих мог назвать по имени, хотя в Мецаде до сегодняшнего дня оставалось не менее десяти сотен людей — женщин, детей, стариков и воинов. Вот только женщин и стариков было гораздо больше, чем тех, кто привык держать в руках оружие. Здесь, вокруг Элезара, собрались все или почти все — огромная, воняющая гарью, потом и страхом, толпа: всхлипывающая, растерянная, злая.