— Все живы? — прохрипел Рувим, рассадивший себе еще и губу. — Ребята! Арин! Автомат! Автомат!
Арин с безумными глазами пыталась нащупать под креслом спрятанное там оружие, а Шагровский — сообразить, куда улетел заткнутый под подушку сидения пистолет, шарил наугад, но рука находила только старые, шершавые от коррозии пружины и какие-то провода. Пикап летел по шоссе, припадая на левую сторону — один из амортизаторов не выдержал удара и или вытек, или согнулся. Машину волокло в сторону, руль в руках профессора перекосило, и он с видимым усилием удерживал «Тойоту» на траектории. Несмотря на «хромоту», пикап быстро приближался к огромной корме туристического лайнера. Валентин оглянулся и увидел, как алый прицеп двадцатитонника разворачивает поперек дороги. Казалось, еще мгновение, и фура потеряет равновесие, мелькнут в воздухе колеса, и грузовик, исполнив кульбит, рухнет на асфальт. Водитель в белой кипе отчаянно боролся с законами физики, вращая руль в стороны с нереально высокой скоростью — фуру болтало, как шлюпку в шторм, и с каждым поперечным движением амплитуда росла. Даже дилетанту было понятно, что если водитель еще пару раз крутанет рулем, опрокидывания не избежать. Шагровский смотрел на крушение грузовика с надеждой — рухнув, двадцатитонник должен был перегородить шоссе, практически не оставив места для проезда минивэнов. Но надеждам не суждено было сбыться.
Когда прицеп швырнуло в очередной раз, первый минивэн прошмыгнул в приоткрывшуюся щель со сноровкой испуганной мыши. Маневр был исполнен безупречно, за доли секунды — опоздай водитель «Джи-Эма» хоть на миг, и удар тяжеленной фуры отправил бы его кувыркаться в кювете. Однако прицеп все же зацепил заднее крыло микроавтобуса, и минивэн повело, едва не закрутило волчком, но мастерство шофера снова дало о себе знать — он удержал машину от раскачки.
Второй минивэн проскочил справа от фуры. Создавалось впечатление, что его правые колеса зависли над кюветом, опираясь на клубы поднятой пыли. Он тоже вылетел на дорогу боком, но выровнялся и оказался рядом с раскрашенным в те же цвета собратом. Расстояние между преследователями и пикапом было метров двести, а что такое двести метров для погони? Через несколько секунд дистанция сократилась до пятидесяти метров — мощные моторы минивэнов с жадностью сожрали жалкое преимущество, отвоеванное «Такомой», а вместе с ним и шансы беглецов оторваться от преследователей.
Законы физики наконец-то одолели длинномер, и прицеп рухнул, увлекая за собой тягач. Грузовик покатился, словно фанерный макет, теряя борта и колеса. Красный тент сорвало, обнажая металлические дуги, ящики с клубникой вылетели на дорогу — в стороны брызнуло алыми каплями — раненый двадцатитонник истекал кровью. Путь назад перегородило намертво, фура легла аккурат поперек шоссе, отрезая беглецов от южного направления.
Валентин увидел, как отъехала по направляющим боковая дверь первого минивэна, и в проеме повис человек с силиконовым блином вместо лица. На таком расстоянии Шагровский легко мог рассмотреть детали, даже тряска не мешала. В правой руке человек держал автомат. Вот стрелок поднял оружие, и Валентину показалось, что он смотрит прямо в глубь ствола, огромного, как жерло мортиры.
Автомат плюнул огнем. По кузову застучало. Профессор Кац выдал такую тираду, что даже скалы должны были покраснеть, но они, по-видимому, не знали русского языка. Разлетелось вдребезги заднее стекло, и на лобовом, точно между дядей Рувимом и Арин, образовалась пулевая пробоина. Пикап выписал сложную дугу — так спасает свою жизнь подраненный зверь, попавший под новый залп охотников — и остаток очереди пролетел мимо. Но пули не миновали кормы туристического автобуса, угодив в крышку моторного отсека. Из решеток вентиляции пыхнуло белым паром, автобус прибавил ходу, очевидно, водитель глянул в зеркала заднего вида и сообразил, что происходит что-то не то.
Кто-то с размаху заехал Шагровскому по ушам. Он зашипел от боли, пригибая голову и только потом сообразил, что получил по барабанным перепонкам от своих — Арин открыла огонь из обнаружившегося наконец-то автомата, выставив ствол в выбитое заднее стекло. Палила она неприцельно, неловко развернувшись корпусом на сиденье, гильзы метались по кабине, рикошетируя от приборной и потолка, но автоматный огонь есть автоматный огонь — несколько пуль таки достигли цели! Один из минивэнов вильнул, очевидно, водитель шарахнулся от попадания и резко взял вправо, уходя из-под обстрела. Зато стрелок, торчащий из дверей второго микроавтобуса, ответил Арин так, что не пригнись дядя Рувим от стука первых попаданий, остаток очереди снес бы ему затылок. Пули срезали подголовник, покрыли сетью трещин стекло с водительской стороны. Профессор лежал на руле, выставив над ободом одни глаза. Физиономия у него была страшной: перекошенная, окровавленная, с распухшими губами, между которыми виднелись в оскале красные блестящие зубы, всегдашний хвост волос на затылке смотрелся, как растрепанная грива диковинного злого демона.