– Это же мастеровые. Почему убивают их? – не выдержав, спросила она, когда мы прошли мимо.
– Ландратами не ограничатся. Бьют всех. В первую очередь чужаков. Затем богачей. Потом тех, кто не в их мастеровой гильдии, или же тех, кого они ненавидят и давно затаили против них зло. Ночь – жестокое время, госпожа фон Демпп.
К утру на улицах, особенно центральных, окажется много трупов, если только городская стража и расквартированные в Клагенфурте военные части быстро не опомнятся и не возьмут ситуацию под свой контроль.
Опыт подсказывал, что как минимум четверть военных и стражи присоединятся к грабежам и погромам.
Вновь трупы. Я склонился над телом женщины, увидел, что ее ударили по голове, проломив череп, перевернул тело на живот и начал распутывать шнуровку платья.
– Что вы делаете?! – с ужасом спросила Ульрике гораздо громче, чем стоило.
– Да-да. Мне тоже хотелось бы это знать, – поддержал ее Проповедник. – На тебя это не очень-то похоже.
– Она мертва. И ей больше не нужно ни платье, ни теплый плащ. В отличие от вас. К тому же ваша одежда слишком богатая, а потому заметная. Ее следует сменить как можно скорее.
– Это так необходимо?
Я посмотрел ей в глаза:
– Да. Если вы хотите выжить.
Та поколебалась, а затем начала помогать мне раздевать труп.
– Проповедник, верти головой. Если кто-то появится, скажи.
– Уже делаю это, – ворчливо бросил тот.
– С кем вы говорите? – нахмурилась девушка.
– С одной светлой душой. Не бойтесь.
– Сегодня я боюсь только людей.
Крики раздались за соседним домом, я вскочил, держа в руках палаш и бросив моей спутнице:
– Поторопитесь.
Но кто бы там ни шумел, на улице он не появился.
– Где можно переодеться? – спросила дочь ландрата.
– О, Господи! – закатил глаза Проповедник. – Сейчас не время для скромности!
– Вот здесь. – Я указал ей на темную подворотню, которую наполовину загораживала жестяная бочка с дождевой водой. – Пожалуйста, быстрее.
– Святой Франциск Ньюгортский и все его несчастные дети! – занервничал старый пеликан. – Зная благородных дам, могу сказать, что без служанки она провозится целую вечность.
Он ошибся. Ульрике справилась за три минуты. Платье было ей почти в самый раз, а теплый плащ на плечах, темно-коричневый и длинный, подходил гораздо лучше, чем заметные ярко-голубые тряпки благородной.
За это время на улице так никто и не появился.
– Мы пойдем к внешним воротам?
– Нет. Слишком далеко. Уверен, они либо закрыты, либо их уже захватили. С той стороны недавно раздавались выстрелы…
Я осекся. Из окна ближайшего дома, светленького, аккуратного и ухоженного, с криком вывалился человек. Раздался глухой удар, и тело, дернувшись, осталось лежать на мостовой. Двое убийц высунулись наружу, посмотрели на мертвеца, увидели нас.
– Идите спокойно. – Я чувствовал, как ногти Ульрике впиваются в мою ладонь.
Убийцы проводили нас взглядами, так и не окликнув.
– Я веду вас в «Фабьен Клеменз и сыновья». Ближайшее отделение через три квартала отсюда.
– Это почти рядом с Ратушной площадью. Не лучше ли укрыться в каком-нибудь доме?
Я остановился, завидев впереди разгромленные торговые лавки и мертвецов в исподнем.
– У вас есть на примете такой, госпожа фон Демпп? – напрямик спросил я.
– Нет. – Она прижалась к стенке, обходя трупы и стараясь на них не смотреть.
– И у меня тоже. Нас попросту не пустят. Не в эту ночь. А если пустят, то существует слишком большой шанс, что выдадут.
– Но банк… Сейчас ночь. Они не работают. А если там кто-то и есть, разве клерки откроют нам дверь?
– В Лисецке они помогали людям. Три отделения спасли от резни почти сотню человек. Основное требование – вы должны быть клиентом «Фабьен Клеменз и сыновья» и на вашем счету должны храниться деньги. Много денег. Как у вас с этим?
Она задумалась:
– Отец сотрудничал с ними. Год назад он сделал мне подарок, открыл счет. Сколько там дукатов, я не интересовалась. Была только раз, когда заключали контракт.
– Уже легче. Значит, нас хотя бы выслушают.
– Люди, грабящие торговые лавки, пойдут разорять и место, в котором хранится золото. – Несмотря на сильный стресс, она рассуждала очень здраво.
– Верное предположение. Но только «Фабьен Клеменз» это не магазин, торгующий шерстью. Их еще никому и никогда не удавалось ограбить.
– Впереди опасность! – крикнул Проповедник, который, точно ищейка, рыскал по переулкам и теперь находился на противоположной стороне улицы, возле решетчатой ограды небольшой церковной часовни.
– Постойте, – попросил я Ульрике, а сам прокрался вперед и выглянул из-за угла.