В батальоне соблюдался жесткий «сухой закон».
В самом начале были попытки провезти контрабанду. Целый ящик, причем оружейный, завезли с водкой. Так Киборгин этот момент сразу просек по лишней маркировке в виде «случайного» мазка краской (знал он все эти ухватки по рассказам товарищей служивших «за речкой» в последующие годы), заставил открыть, после чего бросил в ящик гранату.
Оставался еще момент с брагой. Сейчас это особенно актуально, плоды переспевают и их для такого случая охотно покупают шурави. Да и местные гонят для них же.
Вообще Киборгин не очень понимал такого явления, как пьянство на войне. Понятно, что стресс, страх… надо как-то сгладить острый пик психической нагрузки, но если человек не смог побороть себя и адаптироваться к новым условиям жизни в течение трех месяцев и дальше не может существовать без употребления веществ изменяющих сознание, то… он просто слаб… лишний человек в армии, более того — опасный для нее, и от него нужно избавляться. А плодить алкашню… ну так себе стратегия.
Особенно он не понимал тех, кто бухал в тыловых подразделениях. Вам-то чего бояться? Разве что краткого обстрела, но если это считается за достойный повод ужраться в хлам и находиться постоянно под мухой, то…
Совсем плохо, когда офицер начинает задумываться о смысле войны, в которой участвует и начинаем бухать от сознания, что война эта дескать бессмысленна. Война — твоя работа с того самого момента, как только на твоих плечах появились погоны. Такая же работа, как у пахаря — пахать землю, строителя — строить и так далее. Просто делай свою работу и делай ее хорошо, потому что ты, по большому счету теперь просто наемник. За тебя думают и решают те, кто платит. Думать при этом ты можешь что угодно, но если это приводит к разочарованию, тебе нечего делать в армии.
Совсем дикость, когда летали пьяными летчики. Сколько их угробилось и сколько угробили они своих «пассажиров»? А пьяные водители? А «пьяная стрельба»?
Такая война (да любая локальная война) отличный способ избавиться от подобного шлака и сформировать настоящий костяк из «людей войны».
Но не избавились и это послужило одной из причин окончательного разложения.
«Надо одну гиену потом на поиск бухла натаскать… и наркоту», — вдруг подумалось Анатолию.
— Тогда до встречи братва.
Поговорил с союзниками, объяснил им ситуацию и пообещал их снова призвать, как только вернется.
Чекисткам дал выбор. Могли остаться, но на свой страх и риск. Рисковать никто не собирался, тем более что все успели неплохо заработать.
— Но ты ведь все восстановишь, как вернешься? — спросила Кристина.
— Да. Так что не теряйся сама и продолжай высматривать кандидаток.
— Отлично. А то я в Союзе по своим каналам высмотрела несколько кандидаток и прорабатывала варианты их заманивания сюда. Все-таки местных кадров для такого дела пока маловато… да и прочие нашли свое место и не собираются рисковать. Ну и не все готовы к такому… профессиональному зарабатыванию денег, хи-хи…
— Тут тебе виднее. Я сейчас в отпуск, и к этому моменту, как вернусь обратно, в принципе все должно решиться, так что исходит из таких сроков.
— Поняла. Будут ждать на низком старте.
В Ташкенте пришлось столкнуться с еще одним «родимым пятном» советского государства. Со злости хотелось взять и начать расстреливать тыловых крыс. Отпускники и полностью выслужившие свой срок боевые офицеры, загоревшие дочерна и высохшие до состояния мумий, особенно те, кто после ранений и болезни, только зубами скрипели, глядя на холеные рожи в окошках билетных авиакасс.
И ведь ничего не сделать с этими упырями. Разве что убить.
Нужно попасть точно по адресу? Заплати.
Эта система только-только пошла в работу и еще находились правдорубы, что пытались получить свое.
— Ты, крыса! Я же тебя на куски порежу! — ярился какой-то капитан спецназа. — Иди сюда сука!
— Прекратите безобразничать!
Капитан начал разламывать голыми руками хлипкое препятствие из оргстекла.
И тут в зал врывается явно прикормленный военный патруль, больно уж вовремя появился и минуты не прошло.