— О как!
— Угу.
— А за что?
— Не знаем. И что будем с ним делать командир? Как бы во вкус не вошел.
— Да не… — махнул рукой Митрохин. — Для чего завалил взводного и подпола понятно.
— И зачем? — спросил майор.
— Да затем же, зачем и мы собрались «кусать» фалангой варяга. Летеху убрал, потому как он сковывал его движение, тот все никак не реагировал на приказ атаковать, находясь в прострации. При этом не факт, что выжил бы, поведи он их за собой, ведь Ярославу требовалось пробиться назад к хвосту колонны. Ну а подпола грохнул, чтобы прежнего комбата вернули. Он из новеньких, победитель в составе роты, а награды не получил, а хочется хе-хе… да и потом не хотел по жесткому Уставу дисбата служить. А то с чего бы такая радость у солдат?
— Ясно. Ну а дальше, что было?
— Третий претендент на командование батальоном заболел тифом, — сказал Мтрохин. — Тут как ни береглись, а все же случилось несколько заболевших солдат.
— У четвертого случился ботулизм. Добавили в еду немного из вздувшейся консервной банки.
— Пятый слег с гепатитом. У местных как раз вспышка случилась после очередного «афганца». Приходили к нам за помощью… Взяли немного мочи, вновь усыпили и напоили, ха-ха.
— На этом собственно все встало. Больше никто не захотел ехать командовать дисбатом. Может быть и послали кого, но тут засуетился наш особист, сгонял в штаб дивизи. То ли совпадение, то ли еще что, но после этого как отрезало. И вот неделю провели без командира батальона.
Анатолий понятливо кивнул.
«Мог и особист повлиять, вспомнив наш разговор о том, что батальон создан специально под меня с конкретными целям для будущего генсека, — подумал он. — И вот убедившись, что неугодных убирают, решил что и его могут так же ка непонятливого вскоре убрать, засуетился…»
— Возвращаясь к нашему стрелку, надо с ним что-то делать, — сказал Митрохин.
— А зачем с ним что-то делать? — пожал плечами Городин. — Пусть дальше служит. Считает что все в норме и пусть дальше так же думает.
— Как бы во вкус не вошел. Не понравился офицер — шлеп его автоматной пулей во время боевого выхода. Оно нам надо?
— Ну да… — согласился снайпер с товарищем. — Соблазн большой может возникнуть. А то и вовсе начнет чувствовать себя вершителем судеб…
«Видимо что-то из личного, только Федор смог себя сдержать», — понял Анатолий.
— Может самого его грохнем? — вдруг произнес до сих пор молчавший Карский.
— Нет, зачем? Решительный пацан… нам такие нужны. Просто надо мозги ему вправить, сказать что знаем о произошедшем и даже благодарны. И даже наградить. Надо его на отделение для начала продвинуть…
— Снайпера? — удивился Митрохин.
— Ну да… Ну значит просто наградим… если не должностью, так кое-чем другим.
Все понятливо хмыкнули.
— В общем вызовите его ко мне. Я с ним поговорю. Но чтобы не начал дергаться, скажите, что я хочу его отметить за тот бой.
30
— Разрешите, товарищ майор?
— Заходи.
— Товарищ майор, рядовой, номер двадцать два, по вашему приказанию прибыл.
— Молодец. Вольно. А теперь садись на стул, разговор будет непростым и неформальным. Давай-давай, не тянись, присаживайся. Газировочки вот хлебни.
Вера поставила перед Ярославом бутылку местной газировки.
— Э-э… спасибо.
— Ты отчаянный пацан Ярослав, завалить подпола это сильно. А перед этим грохнуть летеху…
— Кхе-кхе-кхе! — закашлялся Звенигородский. — С чего вы…
— Не думай, что ты самый умный Ярослав и не дергайся. Если бы я хотел тебя за это прижать по закону, то ты давно стоял бы у расстрельной стенки. Но я тебе благодарен. Какими бы причинами ты ни руководствовался делая то, что сделал, ты мне помог вернуться на батальон, что для меня очень важно. Просто, во-первых, я хочу, чтобы ты больше так не делал, офицеры в нашем дисбате по большей части говно, но и без них никуда, дефицит опять же даже таких. А во-вторых, я за это тебя даже хочу наградить.
Ярослав выпучил глаза.
— Наградить⁈
— Ну да. Вот только ты штрафник и официальные награды вам не полагаются. Потому все чем я тебя могу поощрить сейчас, это перевести в преторианцы… ну или как вы их называете — шакалы. Более того, ты не только будешь получать свое по графику, но и выбирать с кем, а не как жребий ляжет.
Ярослав аж сглотнул.
— Н-нет… я останусь в роте…
— Неожиданно. А чего так?
Тот только пожал плечами.
— Не знаю… не хочу в шакалы…
— Пацанские закидоны?
Ярослав снова только дернул плечами, чувствуя себя неуютно во время этого разговора.