— Рискнем. В случае удачи, в шампанскому купаться можно будет… Ладно, этот момент еще надо как следует обдумать. Пойдем, примешь свой батальон…
Глава 2
3
Пришлось не идти, а ехать. Штрафников разместили неподалеку от аэродрома в палаточном городке.
— Стройся!
Штрафники построились и выглядели они необычно. Киборгин уже успел отвыкнуть от вида старой формы. В Афганистане все уже давно ходили в бушлатах с воротником из меха молодого чебурашки, а тут длиннополые шинели.
Но не только устаревшей формой выделялись оступившиеся солдаты, а так же тем, что на их шинелях и ХБ, на спине, через трафарет белой краской нанесена надпись «дисциплинарный батальон». Так же на груди и рукавах в круге имелись цифры.
Раньше Анатолий с дисбатовцами дела не имел и глядя на них невольно вспомнил строчку из песни Виктора Цоя: «Мой порядковый номер, на рукаве…»
Но это конечно не пресловутый порядковый номер, а номер роты или взвода.
«Не хватает только обозначения группы крови, — подумал он. — Может нанести? Тогда песня Цоя заиграет новыми красками, дескать о штрафниках песню сочинил… сочинит, да и шифр группы крови лишним не будет».
Внешний вид подчиненных после как на подбор здоровенных морпехов (хотя почему «как?» на подбор и есть) откровенно не впечатлял. Что называется полная линейка, от громил под два метра, до каких-то дистрофанов «метр с кепкой в прыжке». Последние наверное служили раньше танкистами именно туда берут «задохликов», чтобы в узкие люки легко проскакивали.
Национальный состав представлял все республики и народы СССР, но половина явно русские, точнее европеоидные, а уж кто конкретно: русские, белорусы, окраинцы или прибалты какие уже не суть важно.
Офицеры им соответствовали. Хотя большая часть являлась европейско-славянского вида, но как чуть позже узнал Анатолий, изучив документы на личный состав, чуть ли не все являлись окраинцами, ну и статьи по которым попались соответствовали: хищения, мародёрство, вымогательство. Все-таки не зря про них шутка есть (в которой как известно лишь доля шутки), что там, где прошел хохол, еврею делать нечего. Да и личный опыт у Киборгина от работы с офицерами данной национальности, причем по большей части с выходцами из центральных и особенно западных областей, нельзя назвать удачным, все какие-то хитросделанные, изворотливые, вороватые и положиться на них как правило нельзя — подставят.
«Ну здесь вам не там», — подумал капитан.
— Равняйсь! Смирно!!!
Доложился зам по политической части, тоже в звании капитана, что до сего момента рулил дисбатом пока шла процедура формирования, о том, что «усе в порядке, шеф».
— Владей, — с усмешкой сказал генерал-майор Громов, представив батальону командира.
Анатолий осмотрел солдат, бритых наголо, многие выглядели растерянными и испуганными, только сейчас до всех дошло в какую же задницу они все реально попали. А тут, как назло, усиливая впечатление безнадеги, на аэродром заходил густо дымящий двигателем вертолет… это как ни что другое на самом деле вселяло в души ужас.
Выделялись лишь солдаты, что уже успели нюхнуть пороху и загремели на дизель уже здесь. Пытались держать лицо приблатненные и всякие горцы.
Требовалось, как это водится в таких случаях, произнести какую-то речь, проникновенную, что-то пообещать, пригрозить, напомнить по воинский и интернациональный долг и от него ждали этих в общем-то избитых воняющих нафталином слов, но он не смог произнести ни звука.
До Киборгина вдруг со всей остротой дошло, что перед ним в сущности стоят «онижедети». Восемнадцать-девятнадцать лет… да, непутевые, жестокие, не понимающие до конца, что такое хорошо и что такое плохо. В сущности, что они видели в жизни и что они знают?.. Если разобраться честь по чести, то их ли в этом вина?
Да, в том, что они всего оказались здесь в виде «бритых яичек» виноваты «взрослые». Родители, что не смогли воспитать их достойными людьми. И это хорошо если эти родители вообще есть. Хотя тоже надо посмотреть, что там за родители, может только одно название дискредитирующие столь высокое звание. А многие так и вовсе сироты, коих воспитала улица да детдом… а там те еще волчьи законы и тут уже вина лежит на воспитателях и учителях, не смогших или не захотевших донести до них простые мысли, что у всякого поступка есть последствия в зависимости от тяжести содеянного.
Виновны и другие «взрослые», командиры и замполиты, что забив болт на службу допустили в своих подразделениях воцарение беспредела. Вот этим офицерам, он бы сказал пару ласковых с «занесением». Да и тем, что стоят в строю, он тоже может много что сказать и пообещать, и пригрозить, но это отдельный разговор, не при всех.