— Давай ее мне, Тони.
— Да, мамочка, да, — кивнул Марателли. — Уложи ее и закрой эту дверь. В любую минуту может прибыть капитан МакБрайд.
— Хочешь остаться один?
— Да, мамочка.
Жена озабоченно взглянула на него:
— Это о…
— Да, мамочка. Прошу, уложи ангелочка и оставь меня пока одного.
— Конечно, Тони. — Она печально вздохнула.
Тони засмеялся, встопорщив усы, потрепал за щеку дочку, потом жену, проводил их до выхода из комнаты и закрыл за ними дверь. Затем вернулся к столу, взял стакан, снова закружил по комнате, тяжело топая по ковру и скрипя башмаками. Одет он был в рыжую рубашку, зеленый галстук, красные подтяжки и табачно-коричневые брюки.
В передней раздался звонок. Марателли выскочил, отворил входную дверь:
— О, капитан! Добро пожаловать.
Вошел капитан МакБрайд в сером шевиотовом пальто и серой шляпе. Руки в карманах, в зубах дымящаяся сигара.
— В управлении относительное затишье, так что я смог и отлучиться.
— Да, да, да…
Марателли закрыл щелкнувшую замком дверь. Потом сразу же понесся в гостиную, схватил пару подушек, бухнул их на моррисовское кресло, взбил и умял поудобнее, указал на кресло входящему капитану:
— Прошу, кэп, устраивайтесь поуютнее.
— Спасибо.
— Давайте мне пальто, шляпу…
— Ничего, Тони, не беспокойтесь.
МакБрайд расстегнул пальто, уселся в кресло, шляпу положил на стол. Лицо его было чисто выбрито, прическа в полном порядке, продолговатое лицо привыкло к ветрам и посильнее того, что бушует на улице.
Он откинулся на спинку, закинул ногу на ногу. Брюки с четко заглаженной складкой, башмаки начищены, шнурки завязаны аккуратно, как на манекене.
— Кьянти?
— Лучше чуток виски.
— Конечно-конечно.
Марателли мигом достал бутылки — виски и «Канада драй», — плеснул виски капитану, себе…
— Мне — без… — поднял ладонь капитан.
— Вот так, прошу… — Марателли подал МакБрайду стакан, они выпили.
Капитан уставился на дымок своей сигары.
— Ну, Тони, что у вас стряслось?
Ветер снова заколотился в стекла. Марателли подбежал к окну, закрепил шпингалет. Потом подтащил поближе кресло-качалку, уселся на краешек, раскурил сигариллу и затянулся. Перевел взгляд на глянцево блестящий башмак полицейского офицера. Вздохнул, еще раз затянулся… Наконец, решился:
— Мой сын, Доминик…
— Гм…
— Уже знаете?
— Слушаю, слушаю, Тони.
— Да-да… Вот ведь… Кэп, я ведь хороший парень. Добрый итальяшка. Жена, дети, солидное собственное дело, олдерменом выбрали… В общем, живу порядочной жизнью и не хочу связываться с бандюгами. Мне не нужна никакая помощь ни от какого соседского рэкета. Ко мне часто пристают, но я их всех посылаю вежливо и подальше. У меня семья, хорошая репутация, и я хочу остаться чистым. Кэп, я вас пригласил, потому что… я много думал, и мне помощь нужна, кэп. Что делать, если нужна помощь? Честно говоря, не знаю, но я обращаюсь к вам, может быть, вы мне по-дружески посоветуете, может, поможете.
— Конечно. Рассказывайте, что у вас на душе.
— Этот чертов макаронник… Чиббарро, знаете?
— Сэм Чиббарро?
— Вот-вот!
— Угу.
— Вот, он.
— Что — он?
Марателли вздохнул. Не так-то все легко. Он вытер лицо рукою, откашлялся, глотнул своего кьянти и снова откашлялся.
— Он… Он и мой сын, Доминик. Моему сыну двадцать один. И он… И он…
— И он связался с Чибби, — закончил фразу капитан МакБрайд.
— Да. Да. И… Пресвятая Матерь Божья, если Чибби узнает, что я с вами… что я вам… — Марателли задохнулся и замотал головой. — У меня машины, кэп, у меня грузовики. У меня десять грузовиков, и большие, и поменьше… А Чибби… Чибби хочет, чтобы мои грузовики по ночам возили его бутылки.
МакБрайд снял ногу с ноги, уперся подошвами в пол, поставил локоть правой руки на колено, положил подбородок на кулак и в упор уставился на собеседника. Другой рукой он картинно подбоченился.
— А вы?
— Я!.. — Марателли откинулся в качалке и воздел руки открытыми ладонями кверху. — Я, конечно, отказался.
— И давно началась эта история?
— Уже с месяц.
— А что с Домиником? Как он с ними спутался?
Марателли обмяк на своем кресле, как спущенный воздушный шарик.
— Вот-вот, капитан, именно спутался. Они теперь друзья — водой не разлить, как говорится. Доминик воображает, будто Чибби — парень что надо. А меня величает старым дураком.
МакБрайд опустил взгляд в пол, губы его едва заметно шевельнулись в легкой сардонической усмешке.