Во время традиционного представления — «Здравствуйте, я Одри Мийе, ваш новый преподаватель литературы…» — она несколько раз пыталась перехватить взгляд Бастиана. Напрасно. Его взгляд скользил по ней и проходит сквозь нее, словно ее не видели. Как в тумане… С самого первого дня у него был этот отсутствующий вид.
В тот же вечер, изучая карточки, которые она дала заполнить ученикам (это было частью ее собственного ритуала: угадать ученика, отец которого имеет необычную профессию, или определить, кто из учеников растет в неполной семье, — она надеялась выведать их тайны по почерку), Одри узнала о Бастиане и кое-что еще: он родился в конце года, следовательно, ему еще не было двенадцати полных лет — поэтому он казался младше большинства одноклассников, особенно таких рослых, как Мандель, у которого уже начинали пробиваться усы, — и этот учебный год в «Сент-Экзюпери» был для него первым.
Она не могла не заметить и еще одну необычную деталь: отвечая на вопрос «Есть ли у вас братья и сестры?», Бастиан сначала крупно написал «ДА», но потом зачеркнул это слово и написал такими же крупными буквами «НЕТ».
Поскольку Одри всегда была сторонницей индивидуального подхода, она также внесла в анкеты и более личные вопросы: «Есть ли у вас домашние животные?», «Чем вы любите заниматься в свободное время?», а также «Каков ваш девиз?» (каждый раз приходилось объяснять, что имеется в виду). Вместо ответа на последний вопрос Бастиан написал странную фразу, от которой по спине Одри пробежал холодок: «Однажды случится ужасное, и с тех пор ничто не будет так, как прежде». Это сильно отличалось от шаблонных отписок вроде «Кто хочет, тот добьется» и тому подобных, к которым она уже успела привыкнуть.
В тот же вечер Одри, ясно не осознавая почему, но смутно предчувствуя что-то неладное, дала себе обещание поговорить с этим учеником с глазу на глаз. Однако, если не считать ответов на вопросы анкеты, Бастиан не демонстрировал своим обликом и поведением ничего необычного. Скорее его можно было отнести к тем ученикам, которых учителя легко забывают: средняя успеваемость, молчаливость, никаких ссор или драк с одноклассниками… Почти незаметный мальчик.
Вместе с тем его нельзя было назвать легкоуязвимым — он никогда не проявлял признаков слабости. Вплоть до сегодняшнего случая… Только тогда, после того как он стряхнул кошмарное наваждение и снова смог воспринимать окружающий мир, Одри заметила в его глазах, темных, словно беззвездная ночь, это особое выражение — постоянного, безысходного страдания.
И тогда в мозгу Одри сформировалось мгновенное, но абсолютно категорическое суждение: Бастиан Моро — проблемный ученик.
Сразу же вслед за этим возникло убеждение, что она должна ему помочь.
Мальчик едва осмеливался на нее смотреть.
— Я бы хотела поговорить с тобой, Бастиан…
Одри сидела перед ним в кресле, слегка отвернувшись, чтобы не смущать его взглядом в упор. Наконец Бастиан поднял на нее глаза. На его тонком лице появилось решительное выражение, даже слегка высокомерное — хотя Одри догадывалась, что он делает над собой усилие, чтобы не обнаружить свои настоящие эмоции.
— Бастиан, что не так?
— Что… о чем вы?
— Тебя что-то тревожит, не так ли?
Он нервно вертел в пальцах ручку, в то же время пытаясь, не без некоторого успеха, изображать равнодушие — словно просто собирал головоломку. В двенадцать лет он уже обладал привычками взрослого человека, которому приходится постоянно что-то скрывать от окружающих.
— Что вы хотите сказать?
Его голос не дрожал. Вид у мальчика был даже слегка заносчивый. Одри восхищалась Бастианом — ведь совсем недавно он стал посмешищем для сотни учеников, среди которых были и его одноклассники, и теперь, без сомнения, понимал, что этот случай не приведет к улучшению отношений с ними, скорее наоборот… Но все равно мальчик держался хорошо.
— Послушай, я знаю, что я для тебя всего лишь учительница. И, само собой, у тебя нет никакого желания посвящать меня в свою жизнь и свои проблемы. Или… в твои кошмары. Но только вот… я наблюдала за тобой, Бастиан. Думаешь, никто тебя не видит — то есть действительно не обращает на тебя внимания? Может быть, это верно относительно других учителей. Что касается меня, я считаю тебя одаренным учеником. Ты, наверно, думаешь, откуда я это знаю — всего лишь из твоих оценок, и все?