Передавая Одри досье Бастиана Моро, он приторно улыбнулся, и по маслянисто-похотливому блеску в его глазах она догадалась, что его терзает нереализованное либидо, которое, судя по всему, он более-менее удовлетворяет, посещая порносайты.
Когда она уже протянула руку к розовой папке («Пятые классы — в розовых папках», — любезно объяснил месье Боннэ), рука надзирателя за детьми, державшая папку, вдруг замерла в воздухе.
— Вы ведь вернете ее мне, не правда ли?
Одри вместо ответа тоже неестественно любезно улыбнулась, но, не удержавшись, произнесла:
— Ну, вряд ли мне захочется ее съесть после прочтения… я не люблю розовый цвет.
НК с удивлением воззрился на нее, но почти сразу же расхохотался — слишком громко, чтобы это звучало искренне.
— К тому же я никуда не уйду, — добавила она. — Я просмотрю бумаги здесь и верну вам папку через пять минут.
Взяв папку, Одри села в одно из глубоких кожаных кресел, стоявших в приемной, и принялась изучать ее, не обращая внимания на учеников, пришедших за допусками на урок или классными журналами, и на любопытные взгляды секретарши месье Боннэ, в глазах которой так и читалось: «А чем это там занята мадам Мийе, наша новенькая?»
Несмотря на то что Одри была действительно «новенькой», она знала правила приема в «Сент-Экзюпери». За учебу здесь недостаточно было платить более чем приличную сумму каждый год. Будущий ученик должен был иметь рекомендации как минимум двух поручителей — либо родителей других учеников, либо кого-то из преподавателей или сотрудников лицея. Каждая кандидатура обсуждалась на заседании приемной комиссии. Исключение могло быть сделано только для ребенка, родители которого некогда сами учились в «Сент-Экзюпери». И наконец, некоторые счастливчики могли быть зачислены со стороны и даже бесплатно — но для этого нужно было иметь отличные оценки в начальной школе. Вот такое «элитное равенство».
Шансы Бастиана Моро были минимальными — он прибыл из обычной парижской школы, и его характеристика пестрела нелестными отзывами: «Рассеян… невнимателен… не проявляет интереса к учебе… Способный ученик, но ему недостает прилежания… Вкус к литературе… Неуспевающий по математике…»
Одна фраза особенно привлекла внимание Одри: «Успеваемость очень неровная, как бывает порой с одаренными детьми. Непонятно, чем вызваны такие перепады. По мере приближения к концу учебного года Бастиана как будто все сильнее и сильнее что-то угнетает…»
Эта характеристика была подписана учительницей французского языка и датировалась последним триместром. Кажется, эта учительница была единственной, кому удалось более-менее сформулировать проблему.
«Способный ученик, но ему недостает прилежания… его как будто все сильнее и сильнее что-то угнетает…»
Что угнетает? Или кто?
Множество вопросов, если не все, оставались без ответа. Никаких упоминаний о поручителях. Нет заключения приемной комиссии. Как Бастиана Моро вообще могли зачислить в «Сент-Экзюпери»? Как его родители могли позволить себе платить за его обучение такие деньг и? Его отец — обычный коммерсант, мать — художница… а ведь у большинства учеников родители либо юристы, либо частные врачи, либо владельцы виноделен… Разве что мать зарабатывает хорошие деньги живописью…
Одри еще раз взглянула на подпись директора под приказом о зачислении. Да, это подпись месье Рошфора… Антуана, ее любовника…
Нахмурившись, она закрыла папку, встала и подошла к двери кабинета НК.
— Вы нашли то, что искали? — любезно поинтересовался надзиратель за детьми, когда Одри протянула ему папку.
— Да нет… Мне кажется, здесь не вся информация.
— Как так?
— Ведь в деле должны быть рекомендации поручителей?
— В папке, вы хотите сказать? Ну да, разумеется! — Видно было, что все тонкости административных процедур приводят месье Боннэ в восторг. — Всё хранится в папках самым тщательным образом: рекомендации поручителей, заключение приемной комиссии, приказ директора…
— А ваша подпись стоит на заключении приемной комиссии?
— Да, конечно, — с гордостью подтвердил Ночной колпак.
— В таком случае, может быть, вы вспомните этого ученика?
Месье Боннэ взглянул на обложку и прочитал имя на бумажном прямоугольнике, вложенном в пластиковый кармашек. Он раскрыл папку, несколько секунд смотрел на фотографию, потом быстро пролистал страницы досье. Его нижняя челюсть и уголки губ опустились, словно бы земное притяжение вдруг сделалось сильнее именно в той точке пространства, где он находился.