Электричество пригасло, вспыхнуло, пригасло…
Таблицы для проверки зрения на стене больше нет. Проку-то от нее… Снова входит миссис Новак. Опять при спицах и клубках, но вяжет что-то другое, другого цвета и фасона. Она сдержанно кивает присутствующим, как полузабытым знакомым. Садится, склоняется над вязанием, спицы деловито шевелятся, копошатся, роются в шерсти. Люди входят и выходят, но она не замечает окружающих.
В поле зрения направленных книзу глаз появляются кончики башмаков, как будто нарочно привлекающих ее внимание. В комнате ни звука.
Миссис Новак равнодушно поднимает и снова опускает голову, но тут же вскакивает, схватившись за горло. Вязанье летит в сторону, клубки откатываются к стене. Дрожащий палец миссис Новак направляется на хозяина башмаков.
— Он… Он! Тот самый, который бежал мимо моей лавки, когда убили полисмена!
— Но в прошлый раз вы говорили…
Она бьет себя по лбу.
— Да. Да. Тот похож. Похож, понимаете? А это — тот самый! Зачем только вы меня в тот раз привели! Не пришла бы — не ошиблась…
— Другие так же ошиблись, — утешает лейтенант. — Полдюжины очевидцев, и все ошиблись.
Она не слышит. Лицо ее сморщилось, из глаз льются слезы. Кто-то поддерживает ее, другой подбирает клубки и спицы…
— Я убила его!
— Мы все убили его, — невесело признает лейтенант.
Донни Блейк сидит на стуле, за ним стоит детектив с газетой в руках. Детектив разворачивает газету и держит ее перед лицом Блейка, как будто предлагая почитать.
В дверь входит бухгалтер Сторм, садится на стул напротив, туда, где сидела до него миссис Новак. Он видит группу детективов, один из которых спрятался за газетой.
— Прошу вас смотреть на газету, — обращается к нему лейтенант.
Законопослушный Сторм уставился на газету.
Детектив за стулом медленно, как театральный занавес, поднимает газету. Открывается подбородок. Рот. Нос. Глаза, лоб… Газета убрана.
Сторм бледнеет. Руки его дрожат.
— Бог мой! — шепчет бухгалтер.
— Можете что-нибудь сказать об этом человеке? — спрашивает лейтенант. — Не бойтесь, говорите.
Сторм проводит рукой по губам, как будто пытаясь снять горечь слов, готовых выйти изо рта.
— Это… Это тот человек… с которым я столкнулся на Фаррагат-стрит.
— Вы уверены?
— На сто процентов! — кряхтит Сторм, кривясь, словно от нестерпимой физической боли.
— Их тоже можно понять, — вздохнул лейтенант, когда комната наполовину опустела. — Парень очень похож на преступника, воображение у всех работает, дополняет недостающее. Кроме того, он уже за решеткой — это тоже давит на сознание… на подсознание. И они, не кривя душой, оговорили этого беднягу Северна.
В дверь просунулась голова полисмена.
— Блейк готов, лейтенант.
— И я готов, — мрачно процедил лейтенант, направляясь к двери.
Врач подошел к Блейку, приподнял ему веко. Вынул стетоскоп, приложил в области сердца.
— Долго не выдержит, — обратился он к тяжело дышащим полицейским. — Но пока ничего страшного, легкий обморок. Устал, бедняга. Оживить болезного?
— Неплохо бы, — выдохнул кто-то.
Врач достал из саквояжа маленькую бутылочку, откупорил, сунул к распухшему носу Блейка. Веки бандита дрогнули, голова подалась в сторону. Копы дружно дернулись к ожившему персонажу подвальной драмы.
— Доктор, доктор, не уходите! — захрипел Блейк. — Они меня прикончат. Я больше не выдержу…
— Тогда скажите им то, чего от вас добиваются, — без тени сочувствия бросил через плечо врач, выходя из помещения.
Неизвестно, что тут подействовало — то ли то, что предложение исходило от постороннего, непосредственно не принадлежащего к числу его мучителей, то ли просто время подошло.
— Я… да, я, — простонал вдруг Блейк. — Я был с Гейтсом. Мы убили О'Нейла. Он прижал нас, когда мы брали алмазы. Взял на мушку Гейтса. Меня впопыхах не заметил. Я выбил у него пушку. Гейтс говорит; «Он нас видел», — и хлоп его! А я только добил, чтоб не мучился. В голову.
Он прикрыл лицо дрожащими пальцами.
— Я все рассказал. Не трогайте меня больше. Оставьте меня в покое.
— Что там еще? — спросил вдруг лейтенант.
— Прокурор округа на проводе, лейтенант, — доложил вошедший полицейский. — В вашем кабинете.
— Стенографиста пригласите, — приказал лейтенант, направляясь к двери.
Отсутствовал он долго, а когда вернулся, выглядел немногим лучше, чем Блейк. Казалось, он не видел своих людей. Или не хотел видеть.
— Уберите это, — ткнул он пальцем в Блейка.
Все озадаченно молчали, пока преступника не вывели.