Сворм достал новую сигару, откусил кончик, но не закурил, а выложил на стол перед собой. Сосредоточенно перемещая ее так и эдак, он бормотал:
— Но какого дьявола? Они хотели ухлопать парней? Прекрасно… То есть не прекрасно, но… Продолжим. И они взяли их при таком количестве свидетелей… Не меньше сотни пар глаз их засекли в «Ля-Паризьен». Это как?!
— Может, побеседовать хотели… — предположил бандит по имени Хэйт.
— Побеседовать? — живо отреагировал Крокер. — На кой черт? Что не ясно? Гроган ждет приказаний от меня, судья Твиди управляет Большим жюри — все, как прикажет Кокси. А Барнаби и Дьюэйн поэтому окажутся за решеткой, хе-хе! Кто-то этого не знает? О чем беседовать? — Он снова утерся скомканным промокшим платком.
— Да и не будет Риттер с ними беседовать, — презрительно процедил один из присутствующих. — Не расколоть им его.
— Хайми прав, — задумчиво протянул Сворм, мелко закивав, скорее, не Крокеру, а сам себе. Потом перестал кивать и начал снова манипулировать сигарой. — Ничего нового они не узнают, это так. И ты прав, Слэйд, Риттер все выдержит. Чего не скажешь о Риге. Этот слабоват. С пушкой в лапе он, конечно, хорош, но… Вот только что такого он им скажет? Ладно, Хайми, присядь, не мельтеши. Подождем, в картишки перекинемся.
Крокер потоптался, несколько раз поправил стул ногой, зачем-то ровняя по половицам, и только тогда примостился на краешек.
— Подождем, пока Миллер и Джебарди доложатся, — продолжил Сворм, сдавая карты. — За час-то они управятся, надеюсь.
Все погрузились в молчание.
Минут через сорок у Хэйта кончилось терпение: этот малый плохо умел сидеть и ждать. Он встал, промямлил что-то насчет отлить да выпить и вышел. Вернулся он в ту же минуту, лицо его как будто покрылось цементной пылью.
Сворм нахмурился, медленно отложил карты, медленно вытянул ноги, так что кресло отъехало от стола:
— Ты чего, Хэйт?
Хэйт очнулся от ступора и безмолвно дернул головой, показывая назад, через плечо, потом выдавил:
— Джебарди…
Тон, которым он это произнес, заставил всех вскочить. Загрохотали отброшенные стулья. Сворм первым оказался возле скрюченного тела своего шеф-палача.
Джебарди лежал поперек тротуара. Стопроцентный покойник, образцовый, как из учебника. Кляксой, запятнавшей тротуар, казался грозный Джебарди после смерти. Сворм выругался, быстро оглядел улицу. Никого, собственно, на улице и не было, и неудивительно в такой час. Да и убийца, ясно, не думал разгуливать поблизости, на виду у всех. Но он тут был, однако, и совсем недавно, десяти минут не прошло. Сворм быстро пошел обратно к дверям, распорядившись:
— Тащите внутрь!
Трое подхватили тело и внесли его в помещение. Сворм вынул из шкафа большую прорезиненную простыню и разостлал на полу. Покойника уложили на простыню, и тут, при хорошем свете, все увидели прикрепленную к его груди записку. Сворм моментально цапнул ее и поднес к глазам. Так, вырезка из газеты — из раздела объявлений. Крупно:
НАДЕЖНАЯ ЗАЩИТА ОТ ГРЫЗУНОВ!
И все.
— А… Миллер? — прошептал Крокер.
Сворм смял вырезку в кулаке:
— Общая тревога! Все за дело, поднимайте народ, всем искать этих придурочных копов! Чтоб к утру они остыли.
Через минуту в комнате стало пусто: приказы Сворма, особенно отданные таким голосом, выполнялись быстро. Остался лишь Крокер, которого это дело не касалось. Но и ему Сворм нашел задание:
— Машина у тебя с собой?
— Да, с водителем, ждет за углом.
— Хорошо. Живо — к Грогану, дави на него, чтобы к утру хоть из-под земли достал Барнаби и Дьюэйна, не то в этом поганом городе сменится шеф полиции. — Сворм повелительно указал на дверь.
Адвокат бросился к ней почти бегом, придерживая шляпу и стараясь не замечать окровавленного трупа Джебарди.
Несмотря на ночную прохладу, Крокер продолжал обильно потеть. Скользящей во влажной ладони тростью он неуклюже грохнул по подножке — водитель, дремлющий на баранке, вздрогнул и выпрямился.
— В управление полиции, Ганнер, и поживее! — нетерпеливо бросил Крокер, взбираясь на заднее сиденье. Усевшись, он схватил переговорный рожок и на всякий случай повторил приказ, как полагается.
Машина двинулась, адвокат вытащил сигарету, закурил, постарался расслабиться. Содрогнулся, вспомнив труп Джебарди. Нет, не для него такие зрелища. Желудок пронзила острая боль. Он вдохнул, выдохнул, стараясь успокоиться… и вдруг заметил, что лимузин подъехал к маленькой темной аптеке. Не обращая внимания на рожок, он нагнулся, отодвинул стекло и закричал водителю: