– Вставай.
Слово, раздавшееся в полной тишине, заставило меня вздрогнуть. Я обернулся на звук и увидел Хаммера. Он был бледен, на лице испарина, повязка на боку пропиталась кровью, но – жив. Он подал мне руку и помог подняться.
– Но как?..
Я не верил своим глазам. Меня переполняло счастье, облегчение, но также и стыд из-за моего недавнего поступка. Похоже, друг оказался благороднее меня и пришел мне на выручку даже после того, как я его оставил.
– Потом. Надо убираться. Идти можешь?
– Да.
Я облокотился о его плечо, и вместе мы заковыляли к выходу. Нога отдавалась жгучей болью каждый раз, как я пытался опереться на нее, но это было не важно. Важнее всего было покинуть этот город – любой ценой.
Конец дороги из трупов виднелся всего в нескольких метрах впереди. И чем ближе мы подбирались, тем более разрасталось мое беспокойство. Я боялся, что он не позволит нам уйти, что в последний момент что-то случится.
Но вот мы подошли к границе уже практически вплотную. Всего в метре впереди нас ждала зеленая трава и самый обычный гравий. Сердце замерло на тот краткий миг, когда мы, наконец, переступили черту.
Ощущение взгляда в спину, затхлый запах и постоянное давление на разум пропали. Я чувствовал ароматы цветов и ночной свежести, легкий порыв растрепал мои влажные волосы. А где-то вдалеке можно было слышать пение птиц. Неужели, свободны?
Мы переглянулись с другом, не до конца уверенные, но робкие улыбки все же проступили на наших измученных лицах. Хаммер помог мне добраться до машины и усадил на заднее сиденье, а сам запрыгнул вперед. Вторая машина осталась на месте. Значит ли это, что никому, кроме нас, не удалось выбраться?
Машина завелась с первого раза, и Хаммер дал по газам, желая как можно скорее оказаться подальше от этого проклятого города. Мы мчались прочь в бархатной темноте ночи, а с неба подмигивал белесый месяц. Шум двигателя, темнота и равномерное движение автомобиля успокоили меня, и я сам не заметил, как вскоре провалился в сон.
Проснулся я от слабого света, бьющего мне в глаза. С трудом разлепив неподъемные веки, я увидел перед собой серую стену с трещинами и забитые досками окна.