— Спорим, — азартно сверкнул глазами Семён.
— Спорим, — согласился я, протягивая руку.
Разговор подходил к концу. Служаночка, прижалась к косяку, пропуская Саньку, так, чтобы он, протискиваясь мимо неё и дверью, обязательно задел её бюст. Санька с удовольствием сделал это. Дверь за ними захлопнулась. Усач посидел, видимо, что то решая для себя, потом с грохотом подкованных сапог, пролетел к двери за которой скрылась парочка.
Мы переглянулись и ухмыльнувшись отправились дрыхнуть к мужикам.
Утром во дворе кипела суета, характерная для богатого поместья. Кто то куда бежал, кого то громко звали. Сергунька ходил хмурый. Семён с лёгкой укоризной сказал, мотнув головой в его сторону:
— Блин, всем парень вышел, а с бабами не получается. Стесняется что ли? Мужики рассказывали, вчера вечером на него глаз положила одна. Нормальная, не уродина, стала ему внимание оказывать, так нет! Сбежал, говорят. Ты бы хоть беседу с ним провёл.
— Пустое, — махнул я рукой. — Время придёт, сам научится. Нас ведь никто с тобой не учил, — толкнул я друга в бок.
Во двор выскочил Санька, с такой довольной физиономией, что даже спрашивать не приходилось, кто из нас выиграл. Скорбно вздохнув, я вытащил шкурку куницы и отдал Семёну. Тот, очень довольный, взял. Санька подошёл к нам поближе и развернулся всей мордой лица, Семён невольно охнул. На правой половине сиял огромный фингал, принимающий фиолетовый оттенок, в лучах яркого зимнего солнца. Я, сдерживая смех, похлопал Семёна по плечу и забрал из его рук свою шкурку.
— Уговорил, — невозмутимо сказал я.
— Но получил, — добавил Семён и заржал.
Я не отстал от него. Серёга, увидев друга с таким бланшем, рванулся к нему. Санек придержал его, в чём то горячо убеждая, и показывая на гордого усача, у которого красовалось очень похожее украшение. Сама же виновница происшествия, моталась по двору, делая вид, что занята. А сама красовалась в лучах славы и строила всем глазки.
Подошедший сзади Герон кхекнул и сказал:
— Вот не разу не было, чтобы с вами всё нормально прошло, что-нибудь да случается.
Мы заулыбались. Герон тоже:
— Сегодня я вас ночевать не пущу, а то вы мне половину гарнизона морально разложите.
На этой, непонятно какой, ноте мы и выехали из ворот.
Городок у нашего барона небольшой, но на ежегодную ярмарку съезжается всегда много народу. Много своих, много и с окрестных баронств. Большинство товаров производиться здесь же: например, крестьянин, никогда не купит фарфоровую привозную посуду, а возьмёт не такие красивые, но очень крепкие и недорогие горшки местного гончара, или из соседнего баронства, чуть подороже, где глина светлее и обжигают их по-особому. То же самое с кузнечными товарами, со стрелами и так далее. Кроме того, мы были последним форпостом перед ничейными землями и Гномским хребтом, поэтому у нас в городе можно встретить даже ту нелюдь, которая официально не относится к разумным расам (например тролли; хорошо, что им на это наплевать, а золото у них точно такое же как у других разумных). Издалека купцов приезжало не очень много. И то это были разумные существа: либо не боявшиеся королевских эдиктов, либо получившие специальное разрешение Короля и Церкви, как никак наши земли отнесены к Пограничью.
Одна из причин, по которой они приезжали — это мы. Вернее шкуры, которые мы добывали. Очень им надо было чёрно-белую лису. Мех из этой лисы стоил настолько бешеные деньги во всех больших городах, что купцу, приехавшему к нам из Купеческих Новых Городов, одной шкурки хватало на то, чтобы окупить дорогу. Сама шкура была красивая, благородно чёрно-серебристого цвета, но брали её не из-за этого. После специальной обработки, и дополнительного зачаровывания, она приобретала интересные свойства. Мантия, шуба или палантин из этой шкуры держали всегда температуру, оптимальную для тела. В этой шубе было не жарко летом и не холодно зимой. При попытке нанести удар шерстинки съёживались и, вместо шубы, получался панцирь, который держал болт с большого стремянного арбалета, удары мечом скользили по шубе, не давая нанести вред своему владельцу. Естественно, что такую шубу мог позволить себе не каждый король, какого-нибудь захудалого королевства. Говорят, что такие шубы носит высший Совет эльфов, Пресветлый людской государь, Чёрный властелин и его Тёмный Лорд, а также богатейшие существа с тёмной и светлой стороны. Помимо этого шептали, правда я не уверен в истинности этих слухов, что личная гвардия Тёмного лорда, одета в такие шкуры. Кстати наши мужики, ну, охотники, тоже носили такие шкуры, причём делали их сами себе, а не заказывали. Для зачаровывания обращались к местному магу.
Похожие лисы водились во множестве мест, но они не обладали столь полезными свойствами. Очень многие модники, покупали шубы из похожих лисиц. Сначала с этим пытались бороться, но сейчас мода старательно культивируется. Оно и понятно, когда шуб много, причём внешне одинаковых, никто не сможет узнать о том настоящая чёрно-белая лиса или нет. Значит шанс выжить при неожиданном нападении у владельцев шуб из наших лис, существенно увеличивается. Мы платим налог нашему барону этими шкурами, с каждых десяти сданных шкур, оставляя одну себе. Если учесть, что шкурок надо на среднюю шубу около шестидесяти, а на хвостовую за полторы сотни… В общем мы не бедствовали.
Естественно, на рынок мы приезжали и с другими ценными шкурами, которых практически невозможно добыть в других местах. Да ещё приторговывали разными снадобьями: требуха, селезёнка, желчь и секреционные железы разных тварей, многие из которых пользовались заслуженным спросом у лекарей. И конечно ясно, что именно за нашим товаром приезжали издалека купцы. Они привозили дорогие подарки барону, пытаясь купить у него шкуры, но обламывались. Барон поставлял их напрямую в ряд высокорожденных семей и в несколько богатейших меховых магазинов. Нашу же долю везти далеко не хотелось, поэтому купцы вились около нас как мухи, возле мёда.
Чтобы ещё больше задрать цены, мы выкладывали на торговые ряды недопёсков, а настоящий товар продавали как бы из под полы, контрабандой. Купчишки потели и боялись, но всё равно брали. Все были счастливы. Купцы купившие хорошие шкуры; стражники, по нашей наводке раскрутившие пару купцов и получившие мзду за пропуск якобы контрабанды; барон, знавший об этом и искренне веселящийся, но внешне соблюдающий правила приличия; ну и мы, заработавшие небольшую копеечку, чтобы не помереть с голоду.
Подъехав к базарной площади, мы скромно встали в очередь за жеребьёвкой мест. На выгоне, где в обычные дни тренировалась баронская гвардия, уже поставили свои шатры циркачи, цыгане, гадальщики, целители всех мастей, чёрные колуны, продающие средства для порчи, сглаза и т. д. и т. п. и светлые волшебники, торгующие амулетами, для защиты от чёрных колдунов — в общем вся та шушера, которая появляется как накипь на любой ярмарке, норовит обмануть простаков и забрать их денежки. Но, без них и ярмарка не ярмарка.
Для нас же, продавцов, ярмарка делилась на чистую и грязную половину. Грязная — для живого товара (гуси, утки, свиньи ну и тому подобное). Чистая, естественно то, что не пачкает.
Получив место по жребию, соорудили из двух саней импровизированные прилавки и раскинули товар. Как водится, товар не первый сорт, единственное для чего его выкладывали — это для объявления ассортимента. Вокруг нас волновалась ярмарка. Купцы, приехавшие по нашу душу, пробежались мимо нас едва стало достаточно светло, посмотрев товар глазами, ощупав руками и поцыкав зубами — они отвалили ворча, что за такие деньги они наймут людей, чтобы те им сами настреляли. Мы только улыбались. Неоднократно по просьбе какого-нибудь горе-правителя, барон выдавал лицензию на отстрел лисиц с такого то по такое то число. Но ещё не один из этих горе охотников не вернулся домой. А то, что после вынуждения подписать лицензию (а правитель небольшого баронства должен быть дипломатом среди больших и наглых соседей), на главной башне приспускался флаг, чтобы быть ниже флагов приехавших гостей — так это совпадение; точно такое же, как скорый приезд в гости после данного события, Семёнова брательника, основавшего в городе кожевенную мастерскую. Ну да речь не об этом.