Видя, что это на меня не действует, он отсчитал мне задаток, и деловым тоном начал договариваться о месте передачи шкурок. Когда забирал шкурки, то всю душу из меня вынул и всё-таки выторговал монет пять. Я же, в отместку, дал на него наводку городской страже, чтобы тщательнее проверили и, если получится, то стрясли лишние монеты.
Обработав трёх купцов, мы удачно сплавили свои якобы контрабандные шкурки. На возах тоже оставалось мало товара и мы порешили отправляться домой через день.
Герон нашёл нас на нашем обычном месте. Мы, когда приезжаем, всегда останавливаемся в одном и том же трактире. Его хозяин, позволяет нам использовать его конюшни и склады и не возражает, когда мы расплачиваемся шкурками и другой не очень дорогой, как мы считаем, фигнёй. Иногда, по его рекомендации, нас находят непонятные личности, которым необходимо укрыться. Мы рады предоставить кров и немного еды нашим нежданным и незваным гостям. Лишь бы вели себя хорошо, а то ведь бывали случаи, когда постояльцы не возвращались.
Так вот, мы сидели в полутёмной зале, когда в дверях нарисовалась кряжистая фигура моего старого друга, секунду он озирался по сторонам, пытаясь разглядеть нас в полутьме. Я поднял руку вверх, и он с довольным возгласом направился в нашу сторону. Добрался до нас быстро и почти без происшествий, всего раз отвесив оплеуху не местному наёмнику из охраны караванов так, что он воткнулся лбом в стену и потух, кучкой тряпья свалившись под стол. Его напарники предусмотрительно решили не замечать данного безобразия. Что ж, в толике ума им не откажешь. Грузно опустившись за наш стол, Герон схватил ближайшую к нему кружку пива и выдул её за один раз. Я предусмотрительно подвинул ему вторую. Благодарно кивнув, он уже не торопясь принялся за неё. Сдул пену, довольно пожмурился, потом, захватив горсть подсоленных сухариков, стоящих перед нами, кинул её в рот и стал громко перемалывать их своими жёлтыми и крупными, как у лошади, зубами. Видно было, что найдя нас он успокоился и больше никуда не спешит. Заказав ещё по кружке пива, мы продолжили с Семёном неспешный разговор, лениво кидая фразы друг другу.
Герон, хрустел сухариками, потягивал пиво и казался полностью довольным жизнью. Пару раз он даже вставлял свои реплики в наш разговор. Наконец ему это надоело и он решительно отодвинул от себя кружку:
— Ребята, — спросил он чуть жалобным тоном, — признайтесь честно… Что вы натворили?
Мы озадаченно переглянулись. Наконец я, как самый невыдержанный, спросил:
— В смысле?
— В прямом, — на этот раз зарычал он. — Я в ваши дела не лезу, но краем уха слышал, как барон посылал своего личного герольда искать вас. Я и рванул… чтобы… — было видно, что он смущён, — спросить…
Наше недоумение было настолько хорошо видно невооружённым глазом, что Герон даже слегка растерялся, мы впрочем тоже. С нашим бароном мы жили душа в душу, если можно так выразиться. Дедушка нынешнего барона, воевал нас, тогда ещё свободных, лет десять подряд, в общей сложности, но мы ему всегда обламывали рога. Когда в последнем наезде (простите — походе), он вернулся обратно с тремя сильно изувеченными бойцами, то плюнув на нас, занялся пришедшим в упадок баронством, что ему (в смысле баронству) пошло только на пользу. После его смерти (отчего старик наверняка перевернулся в гробу не один раз), мы принесли, как называют это рыцари — омаж, папе нынешнего барона, которому дед строго настрого наказывал не связываться с нами, из-за чего папа нынешнего барона, долго отказывался от своего счастья, а мы его переубеждали. Подумав, представители тогдашних высоких договаривающих сторон (действительно высоких: по рассказам, тогдашний староста и тогдашний барон, были настоящими великанами), спокойно собрались, обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к консенсусу, плодами которого мы теперь наслаждаемся. Чем то мы похожи на фригольдеров, единственно — прав у нас побольше, а обязанностей не очень много. Да и потом, напасть на две-три (может больше) деревни в центре лесной чащобы, постоянно живущие охотой, скажем так, на довольно таки экзотических зверей; где все, от мала до велика, владеют оружием — идея не очень хорошая. А если учесть, что охотники стараются не пропускать разных тварей в сторону густонаселённых мест, то становится понятным наше привилегированное положение.
Герон, однако, не дал нам возможности долго растекаться мыслью по древу, постучав кружкой по столу, он привлёк наше внимание, чтобы огорошить следующим:
— Три дня назад, к нам прибыла ооочень странная компания, напомнившая мне те времена, которые я бы не хотел вспоминать и под страхом смерти, — тут он многозначительно глянул на меня. Я сидел и тупил. Он с сожалением вздохнул:
— Столичные штучки.
Я заинтересованно подвинулся к нему:
— И чем мне могут быть интересны городские придурки?
Никак не среагировав на придурков, он поморщился:
— Сборная солянка: два эльфа, два человека и, скорей всего, не только они. Я послал своих ребят проверить трактиры, но сейчас не разберёшь. В городе из-за ярмарки слишком много народу, а если они прибыли по отдельности, то и узнать не получится. На подозрении есть несколько существ, но опять таки — это не однозначно. Сейчас каждой расы, твари по паре.
Он хлебнул пивка, закидывая очередную порцию сухарей в пасть. После долгого хрумканья, во время которого мы напряжённо ждали, стараясь не торопить его, он продолжил:
— Они спокойно сидели в замке, пили и ели, разговаривали с бароном. Вчера, после того как вы приехали, очень долго что-то решали, барон то кричал, то спокойно разговаривал, а спать пошёл в сомнении, те ушли. С утра, после того как вы съехали, те снова к барону… Ну а сегодня вас ищет его личный герольд.
Всё так же недоумённо глядя на него Семён сказал:
— Судя по тому, что его личный герольд — то опасности особой нет…
И тут нас нашли. Его личный герольд, дедушка лет семидесяти, бывший наставник старого барона, направлялся к нам от дверей. Его покрасневший нос с фиолетовыми прожилками, точно указывал путь, который он прошёл, чтобы добраться до нас. Выдув кружечку пива (за наш счёт естественно), он встал и сказал:
— Ну что? Пошли?
И мы пошли. Посещая по дороге каждый попавшийся под руку кабачок, мы не торопясь дошкандыбали до ворот замка. Здесь нас уже ждали. Калитка в воротах, растворилась не скрипнув, человек с закрытым лицом повёл нас по замку. Скажу честно, в этой половине замка бывать нам не доводилось. Здесь обычно обитали высокие господа, а смердам ходу не было, ну хоть мы и не смерды, но и не высокие господа.
Барон принял нас в небольшой, домашней зале. Никаких высоких и красивых витражей, никаких огромных проёмов. Небольшая, человек на двадцать; невысокая, в три человеческих роста, комната с камином; тёплыми коврами на полу; удобными креслами и столом, заваленным картами. Барон называет эту залу — кабинет. Да, чуть не забыл, вдоль стен стоят шкафы с книгами, что не очень характерно для пограничного аристократа. Здесь, при неярком освещении свечей и отблесков огня, беседовали несколько существ. Введя нас в комнату, герольд подошёл к барону, который негромко беседовал с господином, одетым в тёмное, и негромко доложил, стараясь не качаться. Барон, поднял затуманенные глаза, принюхался, неодобрительно покачал головой и, глянув в нашу сторону, махнул рукой, показывая, чтобы мы подходили.