Поместье чернильными пятнами стекало в бездну, сквозь пальцы просачивалась вся его жизнь, вот-вот он потеряется в этом потустороннем мире, никто не вытащит его отсюда. Локи провалился в белый туман, каждый шаг давался с трудом, и вот наконец он увидел знакомую поляну, заснеженное озеро и мрачную избу. Лафейсон устало шёл вперёд, он поднялся по лестнице и коснулся ручки, только ладонь его прошла насквозь, и через миг колдун оказался внутри.
Запах мясной похлёбки щекотал нос, всё тело окатило уютным теплом. Локи вернулся домой, так ему показалось. У разделочного стола хозяйничал высокий блондин, он что-то резал на доске, а затем вдруг замер и обернулся.
— Скоро будем есть, — оповестил улыбчивый бугай, в его лице Лафейсон увидел родные черты.
— Ты не ушёл? — едва хватило голоса, чтобы задать этот тревожный вопрос.
Охотник изумился, оставил нож на столе и в какой-то миг оказался совсем близко. Лафейсон замер, как неживой, когда его губы накрыли тёплые уста. Нежный поцелуй заставил Локи блаженно прикрыть глаза.
— Я с тобой навсегда.
Локи медленно открыл глаза, ощущая уютное тепло и аромат мясного бульона. Чернокнижник вдохнул полной грудью и завозился, переворачиваясь на другой бок. Страшно было обнаружить, что Тор ушёл, но ещё страшнее, что остался. Однако стоило увидеть Тора у разделочного стола, как на какой-то миг на сердце потеплело, более того, на обеденном столе за спиной у охотника крутился Эрос. Одинсон обернулся, поставил тарелку с мясом рядом с компаньоном, при этом погладил кота между ушей и мягко улыбнулся.
Локи боялся даже моргнуть, опасаясь быть замеченным. Тор так увлёкся Эросом, что ещё несколько раз нежно погладил его по всей спине, прежде чем почувствовал пристальный взгляд зелёных глаз. Лафейсон сглотнул, хотелось отвести взгляд, но Тор настойчиво удерживал его внимание — сон наяву.
— Выспался? — нейтрально поинтересовался Одинсон. Он не знал, до чего они договорятся сегодня, но разговор был неизбежен, как и выяснение отношений. Охотник был полностью готов обсудить их дальнейшие отношения, их жизнь, если брат тоже был к этому готов.
— Да, — коротко ответил Локи, отводя взгляд в сторону, и поспешно добавил, поднимаясь с постели: — Спасибо, что покормил Эроса.
— Мне несложно, — пожал плечами Одинсон, обходя стол. — Тебе тоже не помешает поесть.
— Пить хочу, — коротко отозвался Локи, ему казалось, что Одинсон пристально следил за каждым его движением.
Чернокнижник подошёл к ведру, зачерпнул деревянной кружкой и стал жадно пить, словно на каменку лил. Утолив жажду, он ладонью утёр губы.
— Ты сам ел?
— Нет ещё, хотел тебя разбудить, — Тор приблизился и остановился у Локи за спиной. — Ты очень долго спал.
— В таком случае ешь, — Лафейсон обернулся. — А я… Мне надо отлучиться.
Колдун сделал шаг, но Тор не отошёл в сторону, ни единого движения. Локи оказался зажат между столом и лавкой. Одинсон явно не собирался уступать. Что бы он ни пытался доказать этой нелепой демонстрацией грубой силы, всё равно ничего этим не добьётся. Локи уже испытал на себе всё, что мог предложить этот мир: море боли, обмана, принуждения.
Кот опасливо поднял голову, отвлекаясь от еды.
Тор становился хмурым медленно, как небо неспешно сковывают грозовые облака, так взгляд Одинсона темнел и полыхал яркими молниеносными вспышками.
— Останься дома, — попросил Тор, заметно пытаясь сдержать приказной тон. — Сходишь завтра, куда собирался, на улице уже стемнело.
— Дай мне пройти, — пока вежливо просил колдун.
Удивлению Локи не было предела: Одинсон, вдруг преисполненный покорности, сделал пару шагов в сторону, пропуская хозяина избы. Лафейсон не хотел задумываться, что за обманный манёвр Тор собирался предпринять, ему было просто необходимо сейчас собраться с мыслями, а для этого нужна была тишина и одиночество, он хотел сбежать хотя бы ненадолго. Тор присел на скамейку, пока Лафейсон поспешно собирался, он просто наблюдал за ним и размышлял.
Локи оказался совершенно не готов узнать эту жестокую правду, он не собирался обсуждать сложившуюся ситуацию, и если Тор отчаянно желал восстановить разрушенную семью, тугим узлом связать нити разорванных судеб, то чернокнижник, напротив, желал оказаться в одиночестве или в объятиях отца, который найдёт к нему подход, успокоит, удовлетворит все его нужды.
— Ты надолго? — снова заговорил охотник.
Эрос взволнованно наблюдал, как компаньон собирался ускользнуть в ночь, теперь ему уже кусок в горло не лез, а Одинсон вёл учтивую беседу, и перечить Локи не спешил. Они разговаривали отстранённо, никто не пытался заговорить о том, что на самом деле было важно.
— Не знаю, — небрежно ответил колдун, всё же взглянув на Тора.
Охотник вёл себя подозрительно спокойно.
— Ты правда хочешь, чтобы я ушёл? — поинтересовался недавно обретённый старший брат.
— Поступай как знаешь, — ответил Локи, прежде чем поспешно выскочить из избы на улицу, при этом громко хлопнув дверью.
Тор выглянул в окно, наблюдая, как тёмный силуэт Локи поспешно исчезал.
— Ну, хорошо, — мягким тоном ответил Тор пустоте, которая осталась после ухода колдуна. Он прошёл к разделочному столу, взял крупный нож, повертел в руке, изучающе скользя взглядом по острому лезвию. — Как думаешь, ему понравится моя кровавая жертва?
Одинсон сам себе казался безумным в этот момент, он повернулся, демонстрируя Эросу острое орудие.
— Ну, что, давай проверим? — Тор плотоядно улыбнулся.
***
Локи отлично знал, где ему следовало сейчас быть — дома с Тором и Эросом, вот, где его место, возможно, в какой-то иной реальности, но уж точно не в этом подлунном мире. Он сбежал даже слишком просто, хотя ожидал от охотника больше настойчивости и упрямства. Возможно, Одинсон решил дать ему немного времени подумать, а возможно, вернувшись домой, Локи уже не застанет Тора. Он уйдёт, и так будет лучше для них обоих.
Гостиная старинного поместья встретила своего единственного наследника холодом, молчанием и темнотой. Локи зажёг свечи в канделябрах, оглядел зал, уставленный дорогой деревянной мебелью, запах горящего слоя пыли на свечах заставил Локи поморщиться. Колдун неспешно приблизился к камину впечатляющих размеров. В детстве сын Лафея всегда боялся этого очага, словно пасти дракона, грозившегося его сожрать. Колдун разжёг огонь, в топке камина так и остались нетронутыми давно уложенные поленья, и уселся в пыльное кресло. Он давно не заходил сюда и уж тем более не собирался коротать здесь ночь, вот только ему нужно было время, чтобы принять решение.
— Явись, — приказал Локи.
За спиной послышались неторопливые шаги, до боли знакомые, ненавистные и родные. Лафей огляделся, вдохнул полной грудью и улыбнулся, искренне радуясь оказаться здесь, в прошлом. Впервые за долгое время сын вернулся в поместье и более того, вызвал его для разговора.
— Наконец мы дома, — заговорил отец.
— Ты хотя бы осознаёшь, что сделал? — Локи смотрел на огонь в топке камина, а в душе закипала обида и злость.
— Конечно, — отозвался прародитель, обходя кресло кругом и остановившись перед своим господином. — Я причинил тебе много боли, но, поверь, увидеть тебя обладающим такой силой — это самый большой подарок. Ты можешь отрицать благо моего дара, но я бросил вечность к твоим ногам.
Лафей опустился на колени, тяжёлый взгляд Локи его не страшил, он был уверен в своей правоте. Тонкие губы украсила мягкая улыбка, он не пытался приблизиться, не хотел нарушить шаткое равновесие.
— Я спросил вовсе не про себя, — колдун сглотнул. — Ты отнял у Тора семью — то единственное, что отделяло его от этой жизни в моей избе. Как я должен смотреть ему в глаза? Ответь мне, как?! Из-за меня ты уничтожил его семью. Почему ты просто не забрал меня, ты не имел права отнимать их жизни.
Тёплая улыбка сползла с лица Лафея. Было ещё кое-что, о чём адепт не хотел говорить, но в таком случае Локи не поймёт до конца, почему пришлось расправиться с Фриггой. Воплощённый дух вздохнул и нехотя, словно через силу, ответил на вопрос: