Вот это подкат так подкат…. В мире мужчин у меня спрашивают мнение…. А сколько в эльфячьей голове возмущения. Вау. Даже на чертежах сосредоточиться получается с трудом. Когда голова все-таки заболела, я не выдержала, потерла виски пальцами, перехватив обеспокоенный взгляд Деймона.
— Вы одели амулет с ментальной защитой, как я просил? — обратился он к эльфу с весьма угрожающими нотками в голосе.
— Да, милорд. Разумеется. Этот амулет гордость нашего рода и весьма действенен против магов менталистов.
— Видимо нет, — отозвался Деймон, — Идите Линориэль, на сегодня мы с вами закончили. Эти чертежи я оставлю пока у себя. Надеюсь, у нас с вами более не возникнет проблем?
— Возникнет… — пробурчала я себе под нос, но кажется меня услышали.
— Линориэль?
— Нет что вы, милорд, — поспешил заверить эльф, но в голове все по-старому. Нет, посмотрите на него, самый хитрый.
— Вы в курсе, мэтр Линориэль, какой силой обладает моя мирайя?
— В курсе он, но не верит, — тихо ответила я за эльфа, не сдержав ехидства в тоне, попутно вытягивая листик, что спрятался под другими, — а теперь, рассматривает возможность подобного…
— Мэтр Линориэль, не заставляйте меня повторять дважды.
Сказал, как облил креозотом. Осталось ударить по нервам, чтобы они рассыпались в мелкое крошево.
— Не в коем случае. Я вас понял, милорд, — эльф поклонился и быстро ретировался, все еще находясь под воздействием драконьей харизмы.
Его уход стал невероятным облегчением для меня. Теперь я поняла, почему на пути из апартаментов дракона нам встречались лишь драконы или фанатики, что думали о выполнении поставленной проклятым задачей. Всю ту защиту, что я строила продолжительное время, просто снесло к чертям, и я осталась беззащитна против чужих мыслей. Лишь те, кто был постоянно рядом со мной и кому я доверяла, потому что видела все о чем они думают не причиняли боль всем своим напором мыслей.
— Ты как? Или лучше послать за Миром? — он приблизился ко мне на шаг, заслоняя собой весь мир.
— Нет, все нормально, — ответила я и сбегая, обратила внимание на чертежи, — так что тут у нас?
Настаивать он не стал.
Некоторое время мы потратили на разглядывание чертежей. Деймон терпеливо объяснял что к чему. Я задавала вопросы и даже смогла удивить его некоторыми предложениями и замечаниями. А то! Кто играл в Героев Меча и Магии, тот знает! А сколько рпг-игрушек я прошла от скуки в свободное время. Про программы про переделки и ремонт я вообще молчу. Мысленно погладив себя по головке, я отправилась изучать карту на стене, пока Деймон с чертежами переместился за свой рабочий стол и записывал и зарисовывал внесенные в проект изменения. Соболезную ему! Я еле пережила ремонт однокомнатной квартиры, а тут целый замок. Атас.
Очень скоро рассматривание ярких изразцов, из которых была выложена карта, мне откровенно надоело. Карту я уже успела выучить. Моим образованием дядя Сема занимался очень серьезно, почти как своими грибочками. Не уставая повторять, что нейроная сеть мозга все равно, что грибница. И ее надо удобрять. Я, конечно, ничего не поняла. Но упорно изучала все, что подсовывал лич. Белые пятна надо было чем-то заполнять.
Закончив с осмотром карты, как самого интересного не связанного с мужчиной за столом в отдалении, подошла к большому столу и села. Со скрипом выдвинула тяжелое резное кресло или стул, но с ручками в виде львов, что оскалились на невидимого врага. Тяжеленный, но надо же себя чем-то занять. Уселась. Рассмотрела львов, изучила кончиками пальцев филигранную работу мастера, впечатлилась. Стала рассматривать окружающую обстановку, затем перешла на вышивку на рукавах. Прошло еще какое-то время и я сдалась.
— Ты хотел поговорить, — рискнула посмотреть на Деймона.
Кажется, он уже очень давно закончил вносить правки в проект своего замка, и вальяжно откинувшись на спинку своего кресла, задумчиво крутил в руках длинное пестрое перо которым до этого писал. Умиротворенный и с виду сытый хищник, лениво глядящий на мир своими яркими голубыми глазами. Ворот рубахи расслаблен, закатанные рукава обнажали тугие канаты мышц и сильные большие кисти с выпирающими венами, а так же массивную татуировку на обеих руках, что окольцовывала его разнообразием символов. Длинные пальцы ловко держали в руке такую нежную и легкую вещицу. О воспоминаниях о них у меня по спине пробежалось стадо мурашек. Горячих таких, вулканических. И все они ломанулись прямиком туда, где бабочки рождаются. Мурашки-мутанты. Стало жарко.
Он задумчиво покрутил еще секунду другую перышко, но затем встал и, подхватив кожаную папку, опоясанную золотистым шнурком и двинулся в мою сторону. Молча отодвинул соседний стул, развернул его так, что мы оказались друг к другу практически лицом.
— Как голова? — глухо, тихо и крышесносно.
— Нормально, — облизнув ставшие сухими губы, ответила я. Этот жест не остался незамеченным. Взгляд стал еще более раскаленным.
— В целом состояние? Как чувствуешь себя?
— Нормально.
— Смотри, Мир придет, стоит только позвать.
— Все хорошо, честно.
— Ты зелье выпила? — продолжил он допрос с нанизыванием меня на острый клинок своего взгляда.
— Выпила. Только просроченное оно. Не качественное, в смысле, — пришел мой черед расслаблять ставший тугим ворот камзола.
— Просроченное… не качественное… хм… — задумчиво протянул он, потирая гладко выбритый подбородок.
— Да.
— Хм… ладно, разберемся, — сказал, как отрезал. Да так, что вмиг мне вспомнились наши доблестные представители силовых органов.
На стол рядом со мной шлепнулась папка, что до этого покоилась у него в руке. Пододвинувшись ближе, я села на край стула, чтобы было удобней. Размотав золотистую шнуровку, что покрывала папку раскрыла ее. Раскрыла и обомлела. Мои рисунки. Те самые, что я делала в Дрене, пока он якобы был без сознания. Те самые, что изображали древние символы и те рисунки, что я рисовала портнихам, пытаясь объяснить, что именно мне от них нужно. Перебирая в тишине листы, я понимала, что мало того, что тут собраны абсолютно все листы и даже маленькие клочки бумаг, которых касалась моя рука, так они затерты практически до дыр. Словно кто-то постоянно перекладывал их, не выпускал из рук. Затертые уголки, заломы и местами пятнышки, указывали на крайний интерес к ним.
Перелистнув последний листик и, до конца уверившись в своем предположении, я повернулась к нему. Он сидел, подперев рукой, что опиралась на резную спину льва, подбородок и внимательно следил за мной. Вторая его рука покоилась на подлокотнике, кисть расслаблена, ноги разведены и стоят широко. Всем своим видом он показывал, что расслаблен, но я чувствовала, что смотрит, ждет, что скажу, как поведу себя. Внешне расслабленный, но внутренне собранный хищник. Открытый и не скрывающий своего намерения. Поймать меня.
Развернулась к нему, закинула ногу на ногу, оперлась о столешницу локтем всем своим видом показывая насколько независима и вообще… А у самой поджилки трясутся и сердце устроило танцы с бубном.
— Ты забыла, я подумал, что возможно это тебе пригодиться, — нарушил он затянувшиеся гляделки и молчание во время которого я так и не смогла придумать, чтобы такое сказать, чтобы не сдать позиции… которые и так сдала после сегодняшней ночи и бегства в ванную. Купальню, как они тут ее называли.
Подумал он как же…. До дыр затер несчастные листики или его хм… сотрудники затерли.
— Спасибо за беспокойство, не стоило, — ответила я, вежливо улыбаясь и принимая правила игры.
— Почему? Мне казалось, тебе будет интересно узнать, что значат вот эти символы, например.
Он подался вперед, протянул руку, пододвигая папку ближе к себе. Мгновение и он уже выудил из стопки несколько листов изображавших все символы вместе. Два листа и два круга. Он положил их рядом друг с другом и внимательно посмотрел на меня.
— Да. Ты прав, — согласилась я.
— Я могу сказать что это, но прежде я хочу услышать ответы и на свои вопросы, — он снова откинулся на спинку стула и оттуда воззрился на меня.