Поэтому мы с Пожарским тихо переговаривались, обрабатывая сердца каких-то неизвестных. Откуда, интересно, академия берёт препараты для лабораторок? Не иначе, у заведения договор с моргом об использовании невостребованных тел.
— Ловко у тебя получается, — пропыхтел Пожарский, толстые пальцы которого неуклюже ковырялись в сердце, запихивая в него пучки пахучих трав. — Тебе бы микросхемы собирать!
— Для этого есть другие специалисты, — отозвался я. — Помочь?
— Нет, не надо. Я сам должен научиться.
Крепыш не только зельеваренье брал упорством. Ему многие предметы давались нелегко, но его усердие поневоле вызывало восхищение. Однажды он станет крупным специалистом. Звёзд с неба хватать не будет, но положиться на него можно будет точно. Такие середняки в любой отрасли нужны — они обеспечивают стабильность.
Время от времени Пожарский бросал быстрые взгляды на Василису, работавшую с печенью. Весьма увлечённо, надо сказать. Её движения отличались плавностью и даже некоторым изяществом. Было, чем полюбоваться.
— А вы с Васей друзья? — спросил вдруг, не поднимая головы, Пожарский.
— С кем? — не сразу понял я.
— Ну, с Рябушинской, — совсем тихо пояснил Фёдор, явно стараясь, чтобы девушка его не услышала.
— А! Да, общаемся. Не передашь пальмовое вино? Мне нужно промыть предсердия.
— Конечно, бро. Держи, — здоровяк придвинул склянку, стоявшую с его стороны стола. — А как у вас… Ну, в плане… — он замолчал, не зная, какие подобрать слова.
Я его понял, но помогать не собирался. Как и рассказывать, что связывает нас с Рябушинской.
— Вы встречаетесь? — выпалил, наконец, покраснев, Пожарский.
— Вообще-то, о таких вещах не спрашивают, — сказал я наставительно. — Но для тебя сделаю исключение. Нет, мы просто друзья.
Хотя, наверное, не совсем. Но это, опять же, детали, которые одноклассника не касались.
Фёдор радостно кивнул.
— Понятно. А где тусуетесь обычно?
Ясно: попытается навязаться с нами. Вообще, я ничего против не имел. Но сомневался, что Василиса обрадуется его обществу. С другой стороны, поему бы не дать парню шанс?
— По кладбищам, в основном, болтаемся, — ответил я, отставив не нужную больше склянку. — Мертвяков поднимаем, чтобы веселее было.
Пожарский замер, уставившись на меня в изумлении.
— Что, серьёзно⁈
— Нет, конечно! Не могу сказать, что мы прямо тусим. Так, домашку иногда вместе делаем.
— Ага, ясно. А вы, это… Можно с вами, короче?
— Ну, мы у Василисы собираемся, так что спрашивай у неё. Я-то не против.
— Понял! Спрошу.
— Давай-давай. Стой, куда ты это суешь? Надо вот так.
Пришлось показать парню, как поместить в сердце мирру, чтобы она легла равномерно.
— Это же дорогая штука, нельзя её так бухать. Тебя Павловна на указку нанижет за такой расход.
— Чёрт! Спасибо, бро!
Пожарский принялся старательно распределять состав по органу, а я вернулся к своей лабораторке.
Через минуту мимо нас продефилировала Софья Павловна, глянула на то, что делал Пожарский, одобрительно похлопала его указкой по плечу, и тот просиял. Мне кивнула и двинулась дальше, плавно покачивая обтянутыми халатом бёдрами.
Альфа-самцом я себя не считал и отгонять других парней от самок не собирался, но интерес здоровяка именно к Рябушинской меня удивил. Как поне, его,скорее, должна была бы привлечь Шуская — такие, как он, обычно ищут тех, кого можно опекать. Им нужна «дама в беде», как это называется в литературе. Ну, или знойная деваха типа Суворовой. Которая, кстати, уже успела мне пару раз подмигнуть, пока бальзамировала почки. Видимо, намекает на то, что пора продолжить наш близкое знакомство. Вот только я заметил, что это не прошло мимо Шуйской. И её лицо приобретало по ходу занятия всё более злое выражение. Так что, когда она швырнула селезёнку в раствор, часть него даже выплеснулась на стол, что привлекло внимание преподавательницы.
— Поаккуратнее, Алиса! — проговорила она резко. — Это тебе не пельмени варить!
— Прошу прощения, Софья Павловна! — проговорила Шуйская подсевшим голосом и покраснела. — Я случайно…
— Нужно соблюдать осторожность, деточка. А если б это был яд?
— Да, я понимаю… — почти прошептала девушка, опустив голову.
Я поймал насмешливый взгляд Суворовой. Посмотрев на меня, она театрально закатила глаза.