У каждого угла стоял чернокожий страж в голубой морской форме с пистолетом у бедра. Небольшая таблица на подставке, похожей на пюпитр, гласила прописными буквами
«ИЗУМРУД „БАЛАБОМО“».Дальше шло описание его историй в деталях, с перечислением имён, дат и местностей.
— Я видел достаточно, — через некоторое время сообщил Дортмундер.
— Я тоже, — отозвался Келп.
Они вышли из «Колизея» и направились в Центральный парк.
— Стащить его будет трудно, — произнёс Дортмундер.
— Безусловно.
— А не лучше ли нам подождать, пока они отправятся в путь?
— Это будет не завтра. Айко решит, что мы бьём баклуши и только проживаем его денежки.
— Про Айко забудь, — отрезал Дортмундер. — Если пойдём на дело, командовать буду я. Я займусь Айко, не беспокойся.
— Согласен, Дорт. Как хочешь.
Они устроились на скамейке на берегу пруда. Был июнь. Келп рассматривал проходящих девушек, а Дортмундер уставился на водную гладь.
Он уже дважды спотыкался, и ему вовсе не хотелось остаток дней хлебать тюремную баланду. Похитителей полумиллионного изумруда полиция будет разыскивать куда усерднее, чем воров, стянувших портативный телевизор. И, наконец, можно ли доверять Айко! Что-то в этом типе было уж слишком гладкое…
— Что ты думаешь об Айко? — спросил Дортмундер.
Келп удивлённо отвёл взгляд от девушки в зелёных чулках.
— Нормальный парень. А что?
— Ты веришь, что он заплатит?
Келп засмеялся.
— Конечно, заплатит! Если он хочет получить изумруд, то заплатит как миленький!
— А вдруг откажется? Мы нигде не найдём другого покупателя.
— Страховая компания, — не задумываясь, сказал Келп. — Они, не моргнув, выложат сто пятьдесят тысяч долларов за камешек, который стоит полмиллиона.
— Пожалуй, — согласился Дортмундер. — К тому же, возможно, это лучший выход.
— Что — «лучший выход»? — не понял Келп.
— Пусть Айко финансирует дело, — пояснил Дортмундер. — Но когда у нас будет изумруд, мы продадим его страховой компании.
— Мне это не нравится, — твёрдо заявил Келп.
— Почему?
— Потому что он всё о нас знает. И раз изумруд большая ценность для их страны, они могут здорово обозлиться, если мы их надуем. А мне вовсе не хочется, чтобы меня преследовала целая африканская страна. Даже если я получу деньги.
— Ну, ладно, — сказал Дортмундер. — Посмотрим, как всё пойдёт.
— Целая страна против меня, — с дрожью пробормотал Келп. — Мне это совсем не нравится.
— Ладно.
— Духовые трубки и отравленные стрелы, — продолжил Келп.
— Я думаю, они не такие отсталые.
Келп повернулся к нему.
— Ты воображаешь, что это меня успокаивает? Пулемёты, самолёты…
— Ладно, ладно, — повторил Дортмундер. Он предпочёл переменить тему. — Кого, по твоему мнению, нужно привлечь к делу?
— В нашу команду? А кто нам нужен?
— Трудно сказать. Специалистов не нужно, кроме, разве, слесаря. Но никаких взломщиков сейфов. — Нас должно быть пятеро или шестеро?
— Полагаю, что пятеро, — ответил Дортмундер и высказал одно из правил своего существования: — Если работу невозможно выполнить впятером, значит её вообще невозможно выполнить.
— Хорошо, — согласился Келп. — Значит, нам нужен шофёр, слесарь и человек на все руки.
— Вот именно, — подтвердил Дортмундер. — Слесарем подошёл бы тот коротышка из Де-Мойна. Знаешь, кого я имею в виду?
— Как его… Вайз? Вайзман? Велч?
— Вистлер, — проронил Дортмундер.
— Точно, — вспомнил Келп покачал головой. — Он за решёткой. Выпустил льва из клетки.
Дортмундер оторвался от лицезрения пруда и повернул голову к Келпу.
— Что он сделал?
Келп пожал плечами.
— Я тут не при чём. Так говорят. Он повёл своих детей в зоопарк, от скуки машинально стал пробовать замки, как ты или я можем насвистывать, и случайно выпустил льва.
— Очаровательно, — сказал Дортмундер.
— Я тут не при чём. А Чефуик, ты его знаешь?
— Железнодорожный фанат? Он совершенный псих!
— Но замечательный слесарь. И на свободе.
— Хорошо, — решил Дортмундер, — позвони ему.
— Теперь шофёр.
— Что ты скажешь о Ларце? Помнишь его?
— Брось, — сказал Келп. — Он в госпитале.
— Давно?
— Недели две. Он налетел на самолёт.
Дортмундер внимательно посмотрел на него.
— Что-что?
— Я не виноват, — смутился Келп, — насколько мне известно, он отправился на свадьбу одного кузена и, возвращаясь в город, поехал по ошибке в другую сторону и оказался на аэродроме Кеннеди. Он, полагаю, был немного пьян и…
— Да-а, — протянул Дортмундер.
— Да. Он запутался в знаках и не успел опомниться, как на взлётной полосе № 17 врезался в самолёт, который прилетел из Майями.