Для нас с Джейсоном, а также для других принцев и королей была отведена специальная ложа. Я улыбнулась королю Италии, и смуглый красавец с почтением медленно кивнул мне в ответ.
Я не знаю, как другие правители стран Европы относятся к коронации Брэндана, но, очевидно, большинство придерживаются его взглядов. В последнее время почти во всех горячих точках военные действия прекратились, и это сказалось на настроении народа. Люди…больше улыбались, с меньшей опаской включали новости и могли, не оглядываясь, гулять по улицам. Конечно, мятежники остались. Всегда будет тот, кто против Брэндана. Против нашей семьи и власти, но я знала, что именно сейчас во всей Европе нет наиболее достойного человека, который сможет поставить нас на ноги и создать новое, более мощное государство. Брэндану придется не легко, а Кенне будет еще тяжелее его понять и привыкнуть к тому, что он принадлежит не только ей.
Хотя, меня это не так сильно волновало. Я старалась не думать о политике, да и малышка в последнее время капризничала: мои будни проходили либо в магазинах, где я просто сидела и выбирала одежду, пока мне подливали чай. Либо за прослушиванием классической музыки —доктор говорила, что моя нервная система нестабильна после всех событий, которые мне пришлось пережить. На что Джейсон шутил, что доктор плохо меня знает, и если я истерю, рву и взрываю все вокруг — то я в своем «нормальном» состоянии.
Но я должна была думать о Виктории — я еще не озвучила выбранное имя никому, даже Кенне, но для себя решила, что назову девочку именно так.
— Брэндан, — шепнул мне на ухо Джейс, но я уже все итак видела своими глазами.
В дверях появился он — мой брат, а позади будущего короля стояла Кенна, и я прекрасно понимала ее взгляд, которым она на него смотрела.
Трудно не сойти с ума, не потерять гордость и разум, как это сделала Кенна когда-то, потому что мой брат был воплощением силы, мужественности и величия в поджаром, крепком, двухметровом теле.
Порой, я и сама находилась под влиянием его синих, напоминавших бездну дурмана глаз, и была готова подчиниться любому его слову. В этом был весь Брэндан — он подчинял, он давил, разрушал…а на руинах строил новое. То, что до него другим было не под силу.
— Чертов красавчик, — усмехнулся Джейс, взяв меня за руку. Я глядела на Брэндана и сама не заметила, как он начал расплываться перед моими глазами, превращаясь в багровое пятно: виной тому огромный плащ, в котором Брэндан занимал всю дорожку. Кенна шла за ним, и сегодня ей как никогда шло имя, которое дал ей Брэндан, Камелия.
Темно-красное платье с открытой линией плеч облегало ее тонкую фигуру, а шлейф был таким длинным, что слугам приходилось нести его держась на расстоянии трех метров от нее. Волосы девушки были распущены, хотя я долгое время настаивала на стилистах и прическе…ничего, как только она подарит Брэндану наследника, а Виктории — друга, я займусь ею с ног до головы.
Ее положение было еще незаметно, и только единицы знали о том, что Кенна —беременна.
— И она…очень красивая, — искренне сказала я глядя на подругу. Аристократичная красота — белая кожа, темно-каштановые волосы и такие же глубокие, как у Брэндана, глаза. Я не удивлена, что она когда-то привлекла внимание моего брата.
— Думаешь? – подразнил он, приобнимая меня за талию. — В этом зале для меня есть только одна красивая девушка.
— Которая сейчас больше похожа на слона… — но Джейс угомонил мои возражения легким переплетением наших пальцев.
Что чувствует Брэндан сейчас? Как всегда по его лицу и взгляду невозможно было прочитать ни единой эмоции и мысли. Стальная скульптура, маска безупречного монарха — строгого, но справедливого. Это все, что могла понять я, и все, что было необходимо людям.
А Кенна? Волнуется ли? Наверное, не очень легко ей идти вот так, на глазах у всех. Я заметила, как она слегка перебирает пальчиками в длинных перчатках, и поняла, что мои догадки верны.
Брэндан подошел к Папе Римскому и опустился перед ним на колени. Только сейчас я прислушалась к звукам оркестра, заполнившим просторный зал. Нотки фортепиано и скрипки слились в одну торжественную мелодию, и когда в правую руку Брэндан взял скипетр, а в левую — регалию, я крепко сжала руку Джейсона.
Брэндан произносил клятву, слов которой я не помнила да и, честно говоря, не очень хорошо слушала. Но я гордилась им, зная, что если бы родители видели все это…они бы гордились им тоже.
Он был мне родным.
Несмотря на все то, что происходило в нашей семье, несмотря на разногласия, боль и ссоры…я любила Брэндана ничуть не меньше Бастиана, по которому тосковала.