Я уже тащила Кекса, еле переставляя ноги, когда лес, наконец, расступился, и перед нами показалась карета.
Карета, к слову, была что надо! Из разряда: почувствуй себя Золушкой. Четвёрка лошадей бьёт копытами, усатый кучер на облучке, форейторы на запятках… Один из них, ловко спрыгнув, учтиво открыл передо мной дверцу.
Да уж… Золушка едет на бал. Кто не спрятался… ой, это, кажется, из другой оперы.
Стоило забраться в карету — глаза закрылись сами собой.
2-2
— Госпожа ведьма! Госпожа ведьма!
— Выключись, — порекомендовала я назойливому будильнику. — Вздумал мне тут… Орать человеческим голосом.
— Просыпайтесь!
— Не хочу, — сообщила я.
— Она не выходит, — заорал звонкий юношеский голос, такое ощущение, что в самое ухо.
— Дети — это зло, — пожаловалась я Вселенной тоном настоящей «училки» и… проснулась. От звуков собственного противного голоса.
Ночь. За крошечным окошком тревожно мечутся факелы. Кекс проснулся и глядит осоловело, не понимая, где мы находимся.
— Всё-таки замок, — вздохнула я и стала выбираться.
Мопс проскользнул между руками и вырвался на круглый двор, со всех сторон окружённый мрачными каменными постройками, давящими во тьме со всех сторон.
— Фрр-р-р… — поёжился пес.
— Замёрз?
— Госпожа ведьма! Прошу.
Обрадованный паж повёл нас через двор, мимо самой высокой башни, любопытных глаз солдат и прислуги.
— Ведьма… Ведьма. Ведьма! — послышались шепотки за спиной.
Мда… Как-то… Неуютно.
— Его величество приказал разместить вас со всеми удобствами, — говорил мальчишка, которому явно было неловко от того, как нас «встречают». — На господской половине. Одежда, вода для купания — всё готово. Ужин вам подадут.
— Хорошо бы.
Мы пересекли огромный зал. Огонь уже затухал в разинувшем огромную драконью пасть камине, на радость притаившимся в тёмных углах теням. Второй этаж. Третий. Какие высокие ступени! Я взяла Кекса на руки — коротенькие лапки мопса не предназначены для подобных подвигов. Галерея, несколько поворотов.
— Прошу!
Мальчишка распахнул передо мной тяжёлую дверь, но заходить не стал, застыл на пороге.
— Если вам что-то понадобиться, госпожа ведьма — шнур возле кровати. Дёрнете — колокольчик призовёт служанку. Удобства, — он покраснел, особенно умилительно выглядели уши из-под берета, — в комнатах.
— Спасибо, Лард.
Он вдруг смешался.
— Что? Хочешь о чём-то спросить?
— Мне тут сказали… Я тут подумал…
Я молчала — ждала, пока скажет сам.
— Вы знаете моё имя.
Кивнула.
— То есть я пропащий теперь?
— В каком смысле?
— Вы ведьма.
— Допустим.
— И знаете моё имя.
— Ты о том, что я теперь тебя заколдую?
— Или проклянёте… — он совсем сник. — Мне кучер сказал. А мне нельзя, у меня мама и сестры. Мне их замуж выдавать. Я единственный мужчина в роду.
«Кучеру бы язык прикусить! — подумалось мне. — Зараза какая!».
А вслух сказала:
— Во-первых, ведьмы просто так никого не проклинают.
— Да? — мальчишка с сомнением поправил берет.
— Да. Проклятие ещё заслужить надо. А во-вторых, если вспомнить историю вашего королевства — та ведьма, что прокляла вас, она же не знала, как кого зовут?
— Не знала.
— Однако это ей не помешало проклясть целое королевство. Так что спи спокойно. А будет ли у тебя всё хорошо, это не от ведьмы зависит.
— А от кого?
— От тебя самого.
На этом мальчишка передал мне рюкзак и мы распрощались. Я зашла в комнату и закрыла дверь, отрезая нас с Кексом от остального мира — хотелось побыть одной и всё хорошенько обдумать.
— Кекс? Кексик?
Мопса нигде не было видно. Больше всего комната напоминала роскошно обставленную, но не уютную гостиную. Тяжёлые деревянные стулья с высокими резными спинками были похожи на троны, но желания сесть на них и расслабиться, увы, не возникало. Даже яркие вышитые подушечки не спасали положение.
Мохнатая шкура возле огромного камина — пожалуй, самое тёплое место, но и в этом углу Кекса не было. Наконец я его нашла — в спальне. Огромная кровать с балдахином, на стенах — гобелены, изображающие сцены охоты. Просто… кошмар! Интересно, этот… как его… дизайнер его величества, он реально думал, что картина, изображающая весьма достоверно то, как охотники перерезают горло оленю, поможет расслабиться и сладко заснуть? Или это такой… тонкий, непрозрачный намёк? Ну, чтобы каждый вновь прибывший не расслаблялся — не то с ним, как с этим несчастным оленем?
Чужая страна — потёмки, что уж говорить о чужом мире. Странно, что я понимаю их язык, ведь они не по-русски говорят, и даже не по-английски…