Чжиген присел возле него на корточки и направил остриё клинка Фрею в глаз.
— Я буду убивать тебя медленно, — многообещающе прошепелявил он. — Буду продвигать меч постепенно, миллиметр за миллиметром, так, чтобы ты как следует прочувствовал свою ошибку. Ты понял меня, ублюдок?
«Я совершил лишь одну ошибку, — с горечью подумал Фрей, глядя Чжигену в лицо и напрочь игнорируя клинок, чей кончик уже практически коснулся его глаза. Он не собирался доставлять сопляку удовольствие, дрожа перед неумолимым приближением смерти. — Всего одну — и, если бы не она, сегодня я не оставил бы от вас мокрого места».
— Вперёд, ну же, — поторопил Фрей. — Не медли, а то я так и уснуть могу.
Чжиген оторопел. От злости и без того заплывшие глаза побитого подростка сжались в узкие щёлочки. Он открыл рот, намереваясь выдать очередное бессмысленное обещание, но его прервал громогласный хохот:
— А-ха-ха! — одноглазый, продолжающий удерживать Фрея, затрясся от смеха. — Я не могу. С ума сойти, вы это слышали? Он собирается уснуть!
Лёгкий шлепок мозолистой ладони отбил лезвие клинка от лица кузнеца.
— Нет, Чжиген. Я не дам тебе убить того, кто умудрился победить тебя даже лёжа!
Чжиген недоумённо моргнул, неосознанно возвращая меч на место:
— Но, Риске!..
— Я сказал — нет! — одноглазый впервые повысил голос, заставив своих соклановцев настороженно замереть. — Ты его не убьёшь. Тем более… Посмотри на него внимательно.
Несмотря на ярость, клокочущую внутри, Чжиген послушно уставился на Фрея. Спорить с Риске он точно не собирался.
— И?
— Так и знал, — презрительно выплюнул одноглазый. — Ты дурак, если так и не научился замечать очевидных вещей. Разве ты не понимаешь? Он ведь мечтает о смерти!
Фрей до боли прикусил щеку. Чжиген не спешил убирать меч, и наточенный кончик обоюдоострого лезвия так и висел перед лицом кузнеца.
«Если ты не можешь меня убить, — напрягшись, приготовился Фрей, — значит, я тебе помогу!»
Он резко дёрнулся, пытаясь головой насадиться на остриё меча, но в последний момент одноглазый снова взмахнул рукой, легко отталкивая клинок в сторону от Фрея. За спиной кузнеца раздался новый взрыв хохота:
— Нет, вы только посмотрите на него! Я оказался прав: этот человек не просто не боится смерти — он стремится к ней!
Чжиген поджал губы так, что они побелели. Ему до жути хотелось прикончить Фрея, но делать это после прямого запрета Риске он не решался. Нагаки стоял в стороне, изо всех сил делая вид, что происходящее его нисколько не касается. Он явно контролировал себя куда лучше, чем более молодой товарищ, и всё же его недовольство с головой выдавали играющие на скулах желваки.
— Я бы очень хотел, — снова заговорил одноглазый, — чтобы однажды вы научились смотреть в лицо смерти так же безразлично, как этот мужчина. Шаги Пути Воина — это, несомненно, очень важно, но именно бесстрашие является главной доблестью настоящего бойца!
— Заканчивай уже, — поморщившись, как от зубной боли, не выдержал Фрей. Последнее, что он хотел выслушивать, — это похвалы от убийц его сына. — Прикончи меня и убирайтесь отсюда. Ваша болтовня мне порядком надоела.
Нагаки окаменел. Лицо Чжигена побелело, и синяки отчётливо выделились на нездорово бледной коже. Дерзость Фрея действовала молодым воинам на нервы, но более опытного Риске, казалось, смутить было невозможно.
— Убить? — одноглазый искренне удивился. Его голова вдруг опустилась вниз, так, что Фрей столкнулся с Риске взглядом: в единственном уцелевшем глазе не было ни следа той ненависти, что буквально пожирала молодых соклановцев Духа, и это холодное спокойствие человека, обладающего полной властью над ситуацией, пугало Фрея куда сильнее. — Ты так и не представился, кузнец. Как твоё имя?
— Моё имя тебе ничего не даст.
— Может, и так. И всё же я хотел бы его узнать.
Фрей на секунду задумался. Он мог пререкаться с одноглазым и дальше, но это ничего бы ему не дало. А Риске, услышав желаемое, возможно, утратил бы интерес к своей жертве.
— Фрей, — прохрипел кузнец, не отводя взгляда от морщинистого лица Риске. — Меня зовут Фрей.
Одноглазый медленно кивнул, принимая ответ:
— Значит, Фрей. Кажется, я слышал это имя прежде… — он призадумался. — Но никак не могу вспомнить, где. А, да и Боги с ним. Нет, Фрей. Ты уж меня прости, но убивать я тебя не собираюсь. Есть одна вещь, которая заставит тебя страдать гораздо больше, чем смерть.