– Он быстрый, догонит в два счёта, но не очень поворотливый на скорости. Вода ему ничего не сделает: его с нескольких вёдер поливали за раз, видели, как он реку вброд переходит – абсолютно ничего. Землёй засыпать тоже бесполезно. Когти острые и раскалённые – пробивают и плавят любую преграду, по крайней мере, которая тут есть. Хорошо видит в темноте, хорошо слышит, возможно разумен, – я вспоминал описание от тех выживших охотников. Они была мастерами своего дела и, наверное, поэтому выжили, хоть и потеряли друзей и рассудок. – Если несколько жертв, то парализует их, а потом убивает. Атакует со спины, звуков не издаёт. Его может выдать запах гари и кипение воды. Следов ног почти не оставляет, но оставляет опалены на деревьях, когда проходит близко.
– Ты говоришь это так, словно собираешься искать его, – Ник по-идиотски подмигнул.
– Если тебе незачем жить, то иди ищи, – я не поддался, – ответственности за это я не хочу нести, да и пожить хочу.
– Да ладно тебе, Дем.
– Не ладно. Спокойной ночи, – я убрал папку в рюкзак, который положил под подушку, устраиваясь в своём спальном мешке на полу. – Поздно уже.
Другие тоже легли. Правда, просыпались несколько раз: всё кому-то мерещилось. По-моему, Ник больше всех паниковал. Я же спал как убитый и не сразу просыпался от их ложных страхов, и лучше бы не просыпался. Крепче сон – спокойней нервы.
Под утро мы решили получше осмотреть главное здание перед отъездом, ведь мы знали только травм пункт, небольшую кухню и столовую-зал, а некоторые из нас были знакомы с кабинетом директора. Но нам были интересны и эти знакомые комнаты – что с ними стало?
Мы вошли в столовую. При плохой погоде все объявления и прочая активность проходили здесь, тут же мы смотрели фильмы, но от просторного зала мало что осталось: пристройка заросла, а крыша обвалилась. Кухня находилась в самом здании, но тоже заросла, только ржавчиной и плесенью. Эта картина у каждого аппетит отобьёт. В медпункте мы надеялись отыскать что-то полезно и интересное, но попались только просроченные лекарства, растрёпанные бинты со следами крови, выцветшие и ободранные плакаты о здоровом образе жизни, да и чёрная плесень по углам. «Какая антисанитария! Это же медицинский кабинет!» – шутил Райпер. Кабинет директора мы решили оставить на сладкое и вернулись на второй этаж, но там были только жилые помещения персонала. Ничего интересного. Только в одной из тумбочек мы нашли струю записку, в которой какой-то Анне угрожали, что она будет «драить все уборные круглосуточно», если продолжит опаздывать на смены и забывать делать отчёты по уборкам – почему-то это сильно повеселило нас – интересно, а на круглосуточные смены она бы опаздывала. Был ещё чердак, но мы туда не полезли – так подозреваем, что и до закрытия лагеря там не было ничего интересного.
Осталась только самая прекрасная и самая страшная комната одновременно: кабинет главы лагеря, мистера Бройна. Попасть туда можно было только двумя способами: либо быть лучшим из лучших, либо очень плохо себя вести. Комната была заперта на несколько замков, которые я без проблем взломал. Отец научил меня этому, я даже иногда пользуюсь этими навыками.
Кабинет был почти как новый, только толстый слой пыли, завешенные шкафы, паутина и почерневшие углы говорили о запущенности… Мы сразу начали изучать комнату, будучи здесь первыми за долгое время.
– Аааа-пчхи!… – Ник расчихался после того, как резко сдёрнул занавеску с доски лучших детей каждой смены и лета, поднимая облако пыли.
– Ты нормальный? – прикрикнула Ния, так же, как и мы закрывая лицо руками.
– Дем, а почему ты не говорил нам, что был лучшим? – спросил Ник, когда пыль рассеялась, а он перестал чихать.
– А вы не спрашивали, – я присмотрелся к своей десятилетней фотографии.
– Не спрашивали? – удивились остальные, – Да этим только и хвастаются!
– Но не я, – я хотел достать свою фотографию, как вдруг Райп чихнул и на что-то напоролся. – А ты там что устроил?
– Сори, – Райпер отошёл от камина, на котором была одна единственная позолоченная статуэтка орла, которую он сдвинул.
Странно, всё ценное, все награды лагеря были вывезены, а эту статуэтку оставили. При этом я точно слышал какой-то щелчок. Подошёл к камину и передвинул статуэтку на место, ориентируясь на круг без пыли, вновь что-то щелкнуло, отодвинул и вновь щелчок.
– Кто-нибудь, помогите-ка мне, – я заглянул в закоптившейся камин, освещая его фонариком. – Отодвиньте эту штуковину.
Райп убрал статуэтку, щелчки раздавались под ней.
– Теперь верни.
Он поставил и поднялась маленькая дверца. Магниты? С первого взгляда там было пусто, но свет фонарика показывал, что сверху была какая-то полость. Я засунул туда пальцы и, правда, там была какая-то выемка, а в ней рычажок.