Уильям Дитц
Проклятый Легион
Посвящается Марджори — другу, возлюбленной и пирату
1
Нет ничего опаснее ложно обвиненного честного человека.
Мир Уэбера, Империя людей
Полковник Натали Норвуд вышла из подземного командного пункта и вошла в лифт. В лифте, обычно идеально чистом, едко пахло рвотой, валялись окровавленные бинты, использованные катетеры и пустые пакеты от внутривенных растворов. Врачи не теряли времени даром, когда спускали бесконечный поток раненых солдат с опустошенной теперь поверхности планеты.
Она кивнула часовому и смотрела, как смыкаются бронированные двери. Блестящий металл был забрызган кровью. Все пятнышки казались одинаковыми по величине. И чем ближе к полу, тем их было больше. Солдат нажал на кнопку, механизм зажужжал, и лифт пошел вверх. Норвуд вдруг застеснялась своей форменной одежды, блестящих медалей и начищенных ботинок. Очень уж они отличались от опаленного огнем бронежилета, треснувшего забрала и потрепанной в бою винтовки охранника.
Оба сражались, и оба проиграли.
Инопланетянам с Хадаты потребовалось всего пять дней, чтобы разделаться с четырьмя орбитальными боевыми станциями Мира Уэбера, уничтожить три эскадрильи устаревших воздушно–космических истребителей, посланных военно–космическим ведомством, и опустошить все главные города планеты.
В одном из этих городов, Хелене, находились резиденция губернатора и генерального штаба. Высокопоставленные чины как раз совещались, пытаясь решить, что делать, когда подземная торпеда взорвалась прямо под командным пунктом.
От этого взрыва образовался кратер настолько огромный, что он отклонил русло Черной Реки и создал новое озеро. А командование перешло к прежде ничем не примечательному армейскому полковнику по имени Натали Норвуд.
Что за насмешка? Командование. Чем командовать–то? Челноком, который доставит ее на вражеский линкор? Ручкой, которой она подпишет капитуляцию?
Лифт остановился. Дверь открылась. Охранник поднял забрало шлема. Ему было лет семнадцать, сущий ребенок, с мягким белым персиковым пушком на щеках и на подбородке. Дрогнувшим голосом он спросил:
— Мадам? Она помедлила. — Да?
— Почему они не прекращают?
Норвуд не знала, что сказать. Солдат задал тот самый вопрос, который больше всего ее мучил. Хадата давно уже выиграла эту битву. Так почему они продолжают? Зачем атакуют объекты, уже захваченные? Зачем бомбят города, уже разрушенные? Это не имело смысла. С человеческой точки зрения — не имело. Норвуд заставила себя улыбнуться.
— Не знаю, сынок. Его глаза умоляли.
— Вы остановите их? Норвуд пожала плечами.
— Я постараюсь. — Она через силу улыбнулась. — А ты следи, чтобы эти гаденыши не добрались до моего бара.
Солдат засмеялся.
— Не беспокойтесь, полковник. Об этом я позабочусь.
Норвуд кивнула.
— Ну, пока.
Она чувствовала себя виноватой, что не сумела ответить на вопрос охранника. Считается, что офицеры должны знать все, но хадатане были загадкой.
Императорский исследовательский корабль наткнулся на них два года назад, установил начальный контакт, но узнал только, что эти инопланетяне технологически развиты и очень подозрительно относятся к чужакам.
Почему они напали и продолжают атаковать — неизвестно. Ей оставалось одно — связаться с хадатанами, удовлетворить все требования, которые они выдвинут, и ждать помощи.
Она вышла из лифта в подземный ангар. Огромный, он казался еще больше из–за отсутствия воздушно–космических истребителей, ушедших вместе со своими командами. «Ушедших» не в смысле «вылетевших на патрулирование», а в смысле «ушли и никогда не вернутся».
Их нет, но остались следы: желтые линии, разделяющие места стоянки, жирные пятна, которые так и не поддались усилиям самого ревностного начальника наземной команды удалить их, и неистребимая вонь реактивного топлива.
По стенам тянулись трубы, висели технические табло и лозунги по технике безопасности, а в самом центре задней стены красовалась двадцатифутовая трехмерная голограмма эмблемы эскадрильи: череп в офицерской фуражке и девиз: «Тронь меня, и ты покойник».
Сейчас это вызывало иронию.
Шаги Норвуд гулким эхом разнеслись по ангару, когда она направилась к мрачно припавшему к полу челноку. Этот большой V-образный самолет еще недавно служил для развлечения высокопоставленных лиц, а теперь составлял четвертую часть оставшихся военно–воздушных сил планеты.