- Товарищ командарм, - негромко произнес, пытаясь скрыть волнение в своем голосе молодой человек, - У нас мало времени. Немцы скоро будут здесь.
Власов ему отвечать не спешил. А может быть, просто не услышал. Только женщина, привстав на колени, указала генерал-майору на Антона, что-то шепча, и, наверное, даже в чем-то его убеждая.
- Андрей Андреевич..., - промолвил Антон, - Андрей Андреевич, у нас мало времени, слышите? Надо уходить! Надо торопиться. Немцы...
Договорить он не успел. Длинная очередь, произведенная из пистолета-пулемета Дегтярева в его сторону, вынудила Антона резко пригнуться. Несколько пуль просвистело мимо него и вошло в ствол дерева, стоящего совсем рядом. Откуда производились выстрелы, молодой человек так и не увидел, но предположил, что стреляли именно те люди, жизнь которым он спас минуту назад.
- Не может быть! Этого просто не может быть, черт бы его побрал! Как же так?! Ведь это же свой!
Понимание произошего приходило к нему постепенно. Также тлеющая сигарета обжигает пальцы, становясь все сильнее и невыносимее. Так, наверное, угасает сознание в человеке, сраженном пулей в грудь, медленно, с приступами мучительной боли, возникающими при каждом вздохе умирающего.
Не свой. Уже чужой. Уже предавший...
Чувствуя горечь от обманувшихся ожиданий, Антон выглянул из-за мешков, наполненных песком, и посмотрел в сторону Власова. Увлекаемый под руку женщиной, тот убегал во тьму чащи леса, часто оглядываясь, наверное, ожидая, что по нему станут стрелять. Антон взял его на прицел карабина, но услышал позади себя чьи-то резкие голоса и обернулся. К нему, укрываясь в тенях деревьев, приближались люди в немецкой униформе.
Значит, так тому и быть...
Нет, умирать ему было не страшно. Страшно было жить с осознанием того, что тебя предали, что тебе не оставили никакого выбора кроме как умереть и физически и духовно. Но не этот жуткий, пропитанный людской кровью лес, а именно собственное предательство вычеркивает человека из жизни, внутренне опустошает человека, превращая его в зверя-одиночку, или же зверя - стайного, бездумного и злобного, готового на любое насилие. Огромная разница между представителями рода человеческого, всегда заключалась, и будет заключаться в той цене, которую они готовы заплатить, и платят ныне за то, чтобы при любом стечении обстоятельств, остаться людьми, а не теми ничтожествами, которых даже их потомки, причислят к предателям своего народа. И проклянут...
Прислонившись спиной к мешку с песком, Антон мрачно посмотрел на лежавшие перед ним тела людей. "Рус! - вспомнилось ему, - Рус, - Здаваться!". Усмехнувшись, молодой человек отпихнул от себя труп убитого им пулеметчика, и, подняв MG-34, принялся заправлять в барабанный магазин пулеметную ленту...