— Не лезь! — команда прослеживалась очень четкая.
В этот раз призраки сплелись в два толстенных жгута и ударили в имперцев, разрушая их защиту. Туриг с протяжным воем сразу упал на колени, охваченный темным щупальцем, а Жозен сопротивлялся, удерживая острие призрачного потока в метре от себя.
С громким хлопком лопнул круглый артефакт на треноге и сопротивление второго мага разом закончилось. Он потерял сознание и бессильно повалился на спину, разрываемый рассыпавшимися на стаю призраками. С Туригом к тому моменту уже все было кончено.
Закончив с имперцем, твари метнулись было к мне, но растворились в воздухе — старуха Гедеж приняла человеческую форму и сейчас обессилено сидела, опираясь рукой о землю.
К ней уже мчалась Майя, на ходу сбрасывая волчий образ.
Я до крови закусил губу, тяжело поднялся и хромая пошел вперед. Егерь все же крепко зацепил меня по бедру.
Внучка попыталась обнять Гедеж, но та оттолкнула ее и поднялась на ноги.
— Сейчас не время, Майя, — смерила меня внимательным взглядом. — Он уже близко.
— Кто близко? — выдержал я взгляд старухи. Желтые глаза с поволокой, сейчас блеклые, смотрели цепко и внимательно.
— Надо же, справился с вархом, — прищурилась она. — Силен, пожалуй, но глуп. Зачем полез прямо в лапы к имперцам? Если бы не я, сейчас бы они вторую печать ломали. Молчи…
Она остановила меня жестом.
— И прости старуху. Ты все правильно сделал, Итан.
— Бабушка!
— Нет времени. Майя, освободи мальчика, — скомандовала Гедеж, но девушка слишком медленно и неохотно отступила от нас. Старуха вскинулась и прикрикнула. — Живо, ты!
И только тогда, что-то глухо высказав, Майя побежала прочь, пронзительно посмотрев мне в глаза напоследок.
— А ты слушай, Итан. Расскажу, что успею, прежде чем Палач явится за мной.
— Палач?
— Ритус Парг, Палач, Вершитель правосудия, Длань Даэрлов… у него много имен. А я нарушила клятву крови, данную самому Императору. Так что не подведи нас. Не подведи Хазгу.
— А почему?
— Хватит! — резко оборвала меня Гедеж. — Слушай.
Старуха говорила, может быть, четверть часа, торопливо глотая слова, формируя и передавая мне плетения, которые я поглощал. Она спешила, рассказывая сначала подробности обряда для становления главы рода, затем начала про род Чим, перескочила на Даэрлов, потом немного про шамана Михела и его планы, начала про Печати… Неладное я заметил поздно — старуха уже давно сидела опустив голову и говорила из под закрывающих лицо волос. А потом замолчала и опрокинулась вперед, мне на руки. Мертвая, разом высохшая до состояния мумии.
Коснувшись ее пергаментной кожи, я уловил нечто похожее на отголосок памяти или, может быть, след джарха, бесследно исчезнувший из тела. И вот, что это было. Белесая бочкообразная тварь размером с цистерну, тащила бьющееся в судорогах тело, или скорее джарх, куда-то в недра ритмично пульсирующей норы. И лишь чуть позже я заметил в стороне всадника, восседающего на жутком чешуйчатом скакуне, и наблюдающего за этим.
И словно почувствовав мой взгляд, Палач — а это, несомненно, был он — начал поворачивать голову в мою сторону. Но прежде, чем он успел полностью обернуться, я вышел из осколка памяти старой Гедеж. Еще не хватало, чтобы он меня разглядел! И так-то от увиденного стало до одури страшно.
— Бабушка умерла, защищая тебя, — хрипло проговорила вернувшаяся Майя. — И Даэрлы знают об этом. Догадаются, что у нее была веская причина. Надеюсь, ты знаешь, что делать.
И замерла, поджав губы и сверля меня взглядом. По ее щекам стекали слезы.
Простояв так несколько секунд она бросилась ко мне на шею и разрыдалась.
— Ведь знаешь, да, Итан?
Что мне было ей ответить?
Около Печати Основы нас поджидал Наби, паренек, которого имперцы притащили из Кань-Лага и пытали, чтобы разыскать места силы Хазгу. Сам Наби ничего про них не знал, но его джарх каким-то образом был связан с этими местами, а Жозэн этим пользовался. Сейчас раны бывшего пленника уже затянулись — сказывалась наследственная регенерация.
Место силы древнего рода впечатляло своей мощью — казалось, вся земля и скала рядом пропитаны мадьей, она бурлила и кипела, если так можно сказать про магическую силу. Гедеж упоминала, что Кантр каким-то образом чувствует предстоящие события и по-своему реагирует на них. То же самое касается и Печатей Основы. Их сущность сложнее, чем я мог себе представить и понять. Да и старуха мало об этом говорила.