— Ты ведь не местная. Так что делаешь в Лондоне?
— Решил узнать меня получше и поговорить по душам? — улыбнулась Лорена, взглянув на него, на что получила кивок в сторону дороги, мол не отвлекайся.
— Решил запоздало задуматься о твоем акценте.
— Приехала учиться, веришь? В Оксфорде. Подальше от штатов, папочки и его контроля.
— И на кого же ты учишься?
— На журналиста. Мечтаю стать военным журналистом и вести свои репортажи прямиком из горячих точек.
— Там опасно и жарче, чем в аду. Не лучшее место для девушки.
— Будто здесь или в штатах безопаснее. Даже сейчас я сижу с парнем с пушкой. А там хотя бы все знают свою сторону и цели у них глобальнее, чем просто обогатиться за счет чужого горя и страха.
Ник засмеялся, она удивленно взглянула, но он не ответил, решив не говорить ей о наивности и слишком розовом взгляде на происходящее на войне. К тому же, они приехали. И закрывая за собой дверь квартиры, они не были настроены на лишние разговоры.
Заснули они на широкой кровати с шелковыми простынями лишь под утро, окончательно измотанные страстью и друг другом. Только сна не было, Николас проснулся через час, но Лорены уже не было рядом, а часы на прикроватном столике показывали шесть утра. Первые лучи апрельского солнца уже пытались пробиться сквозь тяжелые бежевые шторы, освещая просторную светлую спальню. Из-за двери послышался тихий звон чашек.
Квартира оказалась небольшой, но дорого обставленной, он без труда нашел путь из спальни через гостиную на кухню, где, собрав волосы в пучок и с едва прикрытой его рубашкой попой, пританцовывая, варила кофе Лорена. Обернулась и улыбнулась, увидев Николаса лишь в одних штанах.
— Позаимствовала твою рубашку и, кажется, разбудила тебя. Виновата и готова понести наказания, — легкой походкой, на носочках, она преодолела расстояние между ними и потянулась за поцелуем, но Ник уклонился под ее удивленный взгляд.
— Точно не сейчас. Мне уже пора.
— И даже кофе не попьешь?
— И даже кофе не попью. Но с огромным удовольствием, — расстегивая пуговички рубашки, смотрел в глаза он, — избавлю тебя от одежды.
Лорена отпустила его без лишних вопросов, только улыбнулась, когда он уже открыл дверь, собираясь покинуть ее маленькую обитель.
— Если что, я знаю, где тебя найти.
— Подумай дважды, чем решишься на это.
Реальность прилично огрела его по голове уже в машине, когда он все же взглянул на экран оставленного там мобильника. Четырнадцать пропущенных от Эмили. И что ей говорить он не имел понятия, лишь закурил, откинувшись на спинку сидения. Ехать домой он не торопился.
В квартиру зашел только около девяти, Эмили должна была к этому времени уже отправиться в университет, и Ник надеялся отложить разговор хотя бы до вечера. Ему не повезло. Заплаканная Эми сидела на диване в гостиной, подобрав под себя ноги и сжимая в руках телефон.
— Господи, Ник, я думала, тебя убили. Я уже все больницы обзвонила, все участки, все морги, я даже Андрее позвонила…
— Ты чего, маленькая? — наверное, от него пахло другой, он не стал подходить к ней, так и оставшись стоять на пороге гостиной, — Я как и всегда весь был в делах. Тебя, вроде, это никогда не смущало.
— Но не всю же ночь, Ник!
— Решал проблемы, ты же знаешь. Не устраивай мне допрос, маленькая, ты сама просила не втягивать тебя в мое дерьмо, я свое слово держу. Я устал, хочу в душ и жрать, и никак не настроен на твои истерики. И на будущее, маленькая, не накручивай себя, я как кот, у меня девять жизней, потратил я только три. Так что спи спокойно, я обязательно вернусь к тебе домой. А сейчас я в ванную, приготовишь завтрак?
— Ты мог хотя бы ответить на звонки… — отчаянно произнесла Эмили, столкнувшись со стеной, и биться об нее не было сил. Она так переживала за него, места себе не находила, а он… Он был с ней холоден, как айсберг, и она не понимала, чем заслужила такое обращение. От его отстраненности хотелось плакать. Но она сдержится, не будет.
— Не мог.
Николас ушел в ванную, так и оставив растерянную Эми на диване, не обняв, не поцеловав, не успокоив. Кажется, ей нужно было готовить завтрак, но ноги сами понесли ее в спальню.
Стоя под струями прохладного душа, подставляя им лицо, Ник понимал, что поступал неправильно. Понимал, что его маленькая панацея не заслужила такого отношения, но за грубость можно было извиниться, а за измену? Мысли об измене появились как-то с опозданием, только вот совесть то ли скоропостижно скончалась, то ли впала в летаргический сон, черт ее разберет, Ника она совершенно не мучила. Да и встречаться второй раз с Лореной он не собирался, так что знать о произошедшем было ни к чему. Для ее же спокойствия.
— Ты мне изменяешь?
Он не успел даже переступить порог ванной комнаты, когда был остановлен вопросом в лоб. Смотрел в глаза Эмили и никогда не видел в них такой решительности. Она даже губки поджала, чтобы сделать более строгий вид, только сцены ревности ей были совершенно ни к лицу. Он усмехнулся.
— Что за глупые мысли в твоей голове, маленькая? — все же сдвинулся с места и подошел к кровати, устроился на краю, приблизившись к Эми и взяв ее личико в свои руки, — Я просто заработался, чуть не потерял несколько миллионов, было не до телефона.
Врать, глядя в глаза любимой, стало входить в какую-то дерьмовую привычку. Она будто почувствовала это, убрала руки от лица и отвела взгляд, прикусив губу, и снова посмотрела на него.
— Тогда почему Френк был дома уже в полночь?
— Может, потому что мы с ним занимаемся совершенно разной работой? — усмехнулся он, — Слушай, я виноват, я знаю, прости меня. Простишь?
— Я даже не помню, когда ты извинялся.
— Потому что я не извиняюсь, маленькая. Но я люблю тебя, и если мое извинение облегчит твои переживания, я готов извиняться хоть тысячу раз.
Она молча смотрела на него своими большими голубыми глазами, он видел в них отражение сомнения. Он тишину тоже не нарушал, только взял ее руку в свою, и в этот раз она его руки не убрала.
— Просто постарайся хотя бы предупреждать меня о своем долгом отсутствии.
— Сложно долго не отсутствовать и ограждать тебя от темной стороны своей жизни…
— Просто постарайся, — повторила Эмили и все же высвободила руку, тут же поднявшись, — что хочешь на завтрак?
— Мне без разницы. Так голоден, что и слона бы съел.
Она вышла из спальни, а он так и не понял, поверила ли она в его небольшую ложь. Но истерик и разборок не было, он чертовски их не любил, зная, что не сможет сдерживать свой дурной нрав. И был рад, что его маленькая девочка была умна и спокойна, чтобы избегать опасных скандалов. Очень рад.
========== Глава 23. Рейс “Чикаго — Край света” ==========
Стоя перед зеркалом в туалете аэропорта «Хитроу», Влада до сих пор не могла поверить, что закончилась целая глава ее жизни, что город, подаривший ей право на счастье и забравший его, остался за огромным Атлантическим океаном, а впереди еще предстоял долгий путь домой. Туда, где была ее мама.
Она до сих пор не могла поверить, что больше никогда не увидит любимого-нелюбимого мужа, больше никогда не почувствует его грубых и нежных прикосновений, больше никогда не услышит его слова любви и грубости. Он подарил ей американские горки, и только потеряв их, она поняла, как в них нуждалась.
Влада понятия не имела, на что надеялась, когда сдавала мужу этого Уилсона. Знала только, что с Маркусом ему никогда не тягаться, и тот прибьет его как надоедливого комара. Понятия не имела, на что надеялась, когда подкупала врача и врала Нику, что Эмили была беременна. Обман мог раскрыться слишком быстро, да и гарантии не было никакой. Но за те несколько дней, проведенных с Николасом в домике, ей показалось, будто именно это он не сможет простить. Точнее ей показалось, что тот слишком сильно был похож на своего брата характером, а Маркус бы такого точно не простил. Не хотела отправлять Эмили в жизнь, которая совершенно ей не подходила, но пальцы сами уже набирали на экране мобильного номер Ника. Только Ник не торопился.