— Здесь? — строго спросил Болдуин.
— Да, сэр, — спокойно ответил Хоб.
Их продвижение замедлял тяжелый бег мельника. Он никогда не имел верховой лошади, да и ездить верхом не был обучен, поэтому бежал по дороге, стараясь не отставать от всадников. Спутники добрались до нужного места далеко за полдень, и солнце слепило им глаза, когда они приблизились к кустарнику на обочине дороги.
Болдуин огляделся и спрыгнул с лошади.
— Когда ты впервые увидел этот клинок?
— Сегодня утром. И сразу же отнес в замок.
— А почему ты болтался сегодня на этой дороге?
Хоб открыл было рот, собираясь ответить, но по его обескураженному лицу Болдуин и так все понял.
— Послушай, мельник! — прикрикнул он. — Не вздумай врать мне! Со мной это не пройдет. Тебе нужно было придумать какую-нибудь причину, чтобы поехать в замок.
Допрашивая мельника, Болдуин продолжал осматривать место, где лежал меч. Вскоре он обнаружил неподалеку небольшой участок высохшей земли и, низко наклонившись, стал пристально его изучать. Потом распрямился и подошел к кусту, на который указал Хоб.
— Он лежал прямо здесь?
— Да, сэр.
— У тебя, должно быть, прекрасное зрение. Подойди поближе! — Он остановился позади мельника и крепко сжал его плечи. — Где именно ты стоял, когда впервые увидел этот меч?
— Господин, я…
— В нескольких ярдах от того места, где было обнаружено тело. Всего лишь несколько ярдов. И ты хочешь убедить меня, что коронер и присяжные не заметили его? Да здесь повсюду следы! Если бы меч лежал там, где ты показываешь, кто-то непременно наткнулся бы на него.
— Но я его видел!
Болдуин грустно улыбнулся:
— Откуда, господин мельник? Где ты стоял, когда впервые его увидел?
Наступила гнетущая тишина. Саймон соскочил с лошади и с мрачным лицом присоединился к ним.
— Ну что?
Болдуин отпустил до смерти напуганного мельника, и тот, содрогаясь всем телом, закрыл лицо руками.
— Ладно, я сам расскажу, как все было, — продолжил Болдуин, укоризненно глядя на Хоба. — Сегодня утром к тебе пришел один человек и сказал, что ты должен быть крайне осторожным и подумать о своей жизни. Он дал тебе этот меч, велел отнести его в замок и заявить, что случайно обнаружил его на месте убийства. Разве не так?
— Я не могу, сэр! Если скажу «да», мне конец, а если «нет», вы арестуете меня. Что мне теперь делать? Проклинать себя за то, что раскрыл рот?
— Ты уже это сделал, мельник, — твердо ответил Болдуин.
Тело Роджера обнаружили поздно вечером. Один из крестьян сэра Джона увидел стаю ворон и сорок, круживших над опушкой леса, и отправился посмотреть, что их там привлекло. Подойдя поближе, он увидел бездыханное тело и сразу же побежал в поместье.
— Мне очень жаль, сэр Уильям, — тихо промолвил управляющий, и его лицо лучше всяких слов свидетельствовало об искренности чувств. Он хорошо знал, что хозяин часто теряет ощущение реальности и набрасывается с кулаками на того, кто принес ему неприятную новость.
Рыцарь неподвижно сидел в кресле, положив правую руку на подлокотник. Его лицо не выражало никаких эмоций, и только нервный тик под правым глазом выдавал страшную усталость и эмоциональное напряжение. Элис, пытаясь хоть как-то успокоить мужа, положила руку ему на плечо, но он резко оттолкнул ее.
— Оставь меня в покое! Уходите все! Немедленно!
На убранном после ужина столе посверкивал главный предмет его ненависти и несчастий. Клинок был направлен к нему острием, и сэр Уильям воспринимал его сейчас как осуждающий перст Господа Бога.
Этот меч стал главным источником его позора и отчаяния. Он искорежил ему жизнь и доставил столько страданий, будто это он ворвался с обнаженным клинком в кафедральную церковь в Кентербери много лет назад и взял на себя смертный грех, лишив священника жизни в храме Господнем. Ужасное, проклятое преступление! Оно терзало его душу и разрушило жизнь, как, впрочем, и жизни других людей. Он сошел с пути праведности и чести, а его существование превратилось в кошмар.
Он больше не мог выносить вида этого жуткого оружия, направленного на него своим безжалостным острием. Медленно встав, он обошел стол, с презрением и негодованием глядя на кусок металла, сверкавший на солнце, как совершенно новое орудие убийства, неповинное в многочисленных преступлениях. И все же он знал его порочную природу. В нем заключалось зло, как в оружии самого дьявола.
Он должен быть уничтожен. И непременно будет уничтожен! Сэр Уильям поднял меч со стола, с отвращением посмотрел на его сверкающую поверхность и понес к двери.