— За мной! — закричал он своим товарищам и, отбросив в сторону тяжелый щит, подхватил с земли легкий, деревянный, лежавший рядом с мертвым противником, — небольшой, круглый и обтянутый свежевыделанной кожей. Высыхая на солнце, кожа крепко стягивала деревянную основу, превращая ее в легковесное и достаточно прочное защитное средство. В самом центре щита имелся небольшой бронзовый выступ, помогающий отражать удары. Прикрывшись этим щитом, Ролло бросился на врагов, прокладывая себе путь мечом. Неожиданно один из противников ткнул его копьем, но Ролло умело отбился и нанес ответный удар по руке врага. Копье упало на землю, а вслед за ним и отсеченные пальцы. Воин дико заорал, прижав к груди изуродованную руку, и мгновенно исчез под ногами наступающих. В ту же минуту последовал удар справа, но Ролло отразил его щитом, заехав бронзовым выступом в лицо нападавшему и почти физически ощутив хруст костей. Не теряя ни минуты, он вонзил меч в живот противника и резко рванул вверх, распарывая его почти до груди. После этого шагнул вперед и проткнул мечом шею следующему. Тот застыл на мгновение, вытаращив покрасневшие от боли и ужаса глаза, и стал медленно опускаться на колени, обхватив руками шею и разбрызгивая вокруг себя крупные капли крови. А потом… потом Ролло оказался перед тем самым воином, который, судя по оружию, являлся предводителем.
Но думать об этом было уже некогда. Враг стоял перед ним, и Ролло инстинктивно бросился в атаку, краем глаза следя за ходом сражения. Рядом с ним бились несколько его людей, а чуть поодаль размахивал боевым топором могучий Свейн. Одним быстрым движением он отрубил руку врагу, потом вонзил топор в живот следующему воину, и тот согнулся в три погибели, тщетно пытаясь удержать вываливающиеся внутренности.
В этот момент Ролло набросился на противника.
Дадда был потрясен внезапным появлением большой группы всадников. Он прибыл сюда со своим отрядом только вчера вечером, и все они устали от дальней дороги, разбив ноги в кровь после долгого марша. А он еще надеялся потренировать их перед решающей битвой. Но не успел показать даже основные способы передвижения плотным строем, как появились эти безумные всадники. И вот сейчас его воины выдерживают их бешеный натиск, и среди них где-то поблизости должен быть Бартоломью. Остается только надеяться, что он еще жив.
Их предводитель верхом на лошади выглядел устрашающе в своих металлических доспехах. Никто из местных жителей, включая и Дадду, никогда не видел, чтобы воины сражались верхом. Обычно ратники ехали на битву на лошадях, потом оставляли их в тылу и шли в бой пешими, а эти дьяволы ринулись в бой, круша все на своем пути.
Дадда поднял меч до уровня глаз, и лезвие клинка звонко стукнуло по металлическому шлему. Зажмурившись, он прошептал слова молитвы, ожидая благословения Господа на победу. Его меч ярко сверкал в лучах солнца, и этот блеск напомнил ему о том памятном дне в далеком прошлом, когда он, сидя на скамье рядом с отцом, помогал ему шлифовать клинок. Отец сказал, что это лучший меч из всех, которые ему доводилось мастерить. Что он еще тогда говорил? «Если этот клинок окажется в руках настоящего воина, тот станет непобедимым!»
Этих воспоминаний вполне хватило, чтобы Дадда улыбнулся. Меч действительно вызывал в нем приятное чувство непобедимости. Бартоломью заверил, что именно этот клинок его отец считал лучшим творением своих рук. И он действительно производил такое впечатление. Что ж, сегодня выпала прекрасная возможность доказать это на деле.
Дадда видел, как к нему приближается предводитель безумных всадников. Он слегка опустил клинок и поднял щит до уровня глаз. В конце концов, он был тэном и не мог позволить, чтобы иностранные захватчики вновь поработили его народ. Не будет больше массовых убийств и насилий.
— Ко мне! Ко мне!
Враг должен быть уничтожен!
Увидев перед собой злорадно ухмыляющегося противника, Ролло снисходительно хмыкнул и поднял свой старый, изрядно потрепанный в боях меч. Кружась вокруг врага, он выставил вперед левое плечо и посматривал на него из-за щита, выжидая удачного момента для нападения. Тот тоже не спускал с него глаз, и Ролло понял, что перед ним вполне достойный противник, заслуживающий такого прекрасного меча. Это был не какой-то там бедный неотесанный крестьянин, которого призвали в ополчение в последний момент, чтобы хоть как-то сдержать наступление норманнов, а самый настоящий полководец, прекрасно владеющий военным искусством.